Да нет же! Я и не думал покидать свою деревушку Фабиак. За окошком я видел солнце, искрившееся на снегу. Яркое и ясное солнце на чистом и красивом снегу моих родных Пиренейских гор.
И все же сердце мое невольно сжалось. Ибо, если верить завещанию, мой кузен Жан был одним из несчастных героев всей этой истории. Именно о нем и шла речь — Жан-француз, Жан из Фабиака. Что сталось с ним, беднягой? Он снова и снова возникал в моем воображении — возбужденный, растерянный, шаг за шагом приближающийся к этому невероятному кладу, погребенному много веков тому назад…
— Ужасно! — прошептал Феликс, весь красный от волнения.
— Да, это ужасно… Но что же произошло дальше?
— Завещание на этом обрывается.
— Нет, — заметил я, — завещание на этом не обрывается. Или оно не закончено, или просто не хватает конца.
— Совершенно верно. Мы должны его дочитать, чего бы это нам ни стоило. А теперь бежим! Твой отец будет беспокоиться, что нас так долго нет.
Но на сей раз первой начала волноваться моя мать. Она звала нас, стоя внизу, у лестницы.
— Дети, что ж вы не идете? Погуляли бы, пока солнце.
Я ринулся на лестницу:
— Идем, идем, сейчас спускаемся!
В это время Феликс сложил листки, предусмотрительно оставив их, как прежде, выглядывать из папки, потом захлопнул ее и стремглав бросился за мной вдогонку.
Мама, несколько обеспокоенная, внимательно посмотрела на нас:
— Вы что, задачу решали?
— Да, мама.
— Трудную?
— О! Еще какую! — сказал Феликс с самым невинным видом.
— Решили?
— Еще нет… Гм… Почти. Скоро кончим…
— Хорошо. Ступайте поразмяться немножко. Солнце какое! Но будьте осторожны. Не вздумайте подражать этому верзиле Тужасу.
— Не беспокойтесь, госпожа Даррегиберри! — вскричал Феликс. — Что мы, сумасшедшие?
И через несколько минут мы шагали по белой от снега дороге. Илларион Пейре, завидев нас с лыжами через плечо, крикнул:
— Эй, чемпионы! Что-то вы опаздываете! Остальные уже катаются вовсю!
— А где они? — спросил я.
— На лугу твоего отца. Поторапливайтесь! Солнце вас ждать не будет!
Феликс прибавил шагу. Его не столько привлекала лыжная прогулка, сколько он спешил поскорей выбраться из деревни и поговорить со мной без помех. Удивительное дело — он совсем позабыл о холоде. Он даже позабыл зайти по дороге домой, чтобы прихватить солидный завтрак.
Чуть дальше — мы уже миновали деревню и шли теперь по тропинке меж склонов горы и долиной — он остановился, прислонил свои лыжи к дереву и схватил меня за куртку:
— Послушай, совершенно ни к чему торопиться. Успеем. Раньше надо все обдумать.
— Я не прочь.
— Давай подумаем. По-твоему, этот астек или, вернее, этот Ошоа — он зовется Эмиль Ошоа, не будем этого забывать, — он хороший или плохой?
— С виду он не злой.
— Не будем слишком полагаться на его внешний вид.
— А после того, как они нашли золото, что могло произойти?
— Здесь может быть несколько ответов, — серьезно сказал Феликс. — Во-первых, Ошоа мог попросту избавиться от твоего бедняги кузена, чтобы самому воспользоваться всем золотом. Теперь его терзает раскаяние, и он признается во всем, прежде чем покончить с собой!
— Он никак не похож на человека, который собирается покончить жизнь самоубийством.
— Я в этом не очень-то уверен.
— Второй ответ?
— Второй ответ, — начал Феликс несколько смущенно, — это… твой кузен… Извини, конечно, но в семье ведь всякое случается… И потом, он был очень возбужден. Э… э…
— Ты хочешь сказать, что мой кузен сам постарался избавиться от этого Ошоа?
— Вот именно. Но Ошоа не умер. Он возвращается, чтобы отомстить. Тут он узнаёт, что твой кузен никогда более не появлялся в этих местах и умер в Мехико. Тогда он ищет вокруг амбара. Может быть, он позабыл место, где хранится клад?
— Согласен. Но почему, скажи мне, он пишет завещание?
— Да, верно. Почему?
— Ему нечего опасаться.
— Действительно… Нашел! — закричал вдруг Феликс. — Нашел решение этой загадки! И как мы раньше не догадались?!
— Объясни же!
— Так вот, слушай. Ошоа избавился от твоего кузена. Потом его начало терзать раскаяние…
— Это твой первый вывод.
— Погоди! Итак, я говорю: его терзает раскаяние. Он приезжает в Фабиак. Быть может, он не совсем уверен в том, что твой кузен умер. Хочет вернуть ему часть этого сказочного богатства или отдать его наследникам… Ты меня слушаешь?
— Еще бы!
— И тут вдруг появляется Вальдивиа. Вальдивиа тоже остался в живых. Он спасся, и ему известна тайна храма. Он знает, что наш Ошоа обладатель миллионов… Или, может быть, совсем другое. Вальдивиа узнал, что где-то в самой глубине джунглей спрятан клад. Он преследует Ошоа, чтобы заставить его открыть место. Ошоа понимает, что ему грозит опасность. Тогда он пишет завещание, чтобы все знали правду.