— Да, сударь. Чтобы он ждал письма. Мы все передадим господину Ошоа.
— Что? Как вы сказали?
— Мы все скажем господину Дюрану.
— Прекрасно. Благодарю еще раз. До свиданья, сударь.
Господин Вальдер повесил трубку. Его далекий голос, доходивший до нас под аккомпанемент треска, умолк. Тишина вновь овладевала нашим домом. Я медленно положил трубку на рычаг.
Феликс, упершись руками в бока, несколько раз покачал головой:
— Ты отдаешь себе отчет? Нет, скажи только, ты отдаешь себе отчет?
Я был озадачен.
— Этот Вальдер, или Вальдивиа, показался мне очень вежливым.
— Даже слишком вежливым, — буркнул мой друг. — Теперь все ясно. Вальдивиа угрожает. За его любезными манерами видны клыки. Каков наглец! Он звонит по поводу клада, только и всего. И он предупреждает несчастного, что некий Лопес придет к нему за вещью!
— За вещью?
— Ну да, за планом храма, это совершенно ясно. Вальдивиа намеревается найти десять тысяч слитков золота. Он приказал Ошоа составить план. И Лопесу поручено этот план доставить ему. Все сходится. Но Ошоа колеблется. Он не хочет раскрыть тайну, которая принадлежит не ему одному. Это тайна — не забывай — также и твоего кузена, несчастного Жана. Тогда Вальдивиа начинает выходить из себя. Он угрожает. Да, он угрожает. Я его прекрасно понял. Ты слышал — он был раздражен? Он предоставляет Ошоа последнюю возможность. Если Лопес вернется с пустыми руками, тогда горе Ошоа. Или даже — как знать? — если Ошоа откажется вручить Лопесу план, Лопес будет знать, что ему делать дальше. В горах несчастные случаи — дело обычное! Только…
— Только?
— Только этот Вальдивиа упустил одну маленькую деталь. Мы-то здесь, а он об этом ничего не знает. И мы спасем Ошоа!
В этот момент открылась дверь, и вошла мама с разноцветными клубками шерсти в руках.
— Вы ещё здесь? Пора в школу. Я задержалась в лавке… Никто не приходил?
— Звонили господину Дюрану.
— Вот как! Кто-нибудь из его родных? Дурные вести?
— Не знаю. Господин Лопес должен приехать повидаться с ним, и господин Вальдер просит его поторопиться по поводу клада.
— Хорошо. Значит, народу у нас прибавится… Но как ты сказал? Поторопиться насчет клада? Какого клада?
— Не знаю, — ответил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно безучастней. — Звонил какой-то господин и поручил нам это передать. Он сказал, что господин Дюран поймет.
— Странное поручение, — сказала мама. — Ну хорошо, сам ему и объяснишь. Надеюсь, что ты все правильно расслышал.
Прежде чем двинуться в путь, Феликс долгим взглядом окинул пустынную дорогу. Она, петляя, убегала в глубь долины. Пласты снега, покрывавшие ее, бледным светом искрились под серым небом. Быть может, по этой самой дороге придет Лопес, посланник Вальдивиа, чтобы в последний раз пригрозить Ошоа.
— Мне бы очень хотелось присутствовать при том, когда ты будешь передавать Ошоа поручение господина Вальдера, — сказал мне Феликс.
Вот почему, когда окончились вечерние занятия, мы оба насторожились, прислушиваясь к шумам площади. Мы ждали тонкого поскрипывания полозьев и звучного голоса господина Ляпюжада, подгонявшего упряжку волов.
Учитель распустил нас, а саней все еще не было видно. Снежные хлопья снова замелькали над деревней.
Мы решили отправиться навстречу нашим дровосекам.
— Живее! — скомандовал Феликс. — Ничего нельзя предугадать… Может быть, этот Лопес уже бродит где-нибудь в окрестностях…
Метрах в ста от деревни мы успокоились. Протяжное «Эй-эй!» известило нас о приближении саней. Тяжело ступая, волы двигались по снегу, пар вился над их мордами — с трудом тянули они сани, доверху груженные дубовыми и буковыми дровами.
В надвигающейся ночи, на фоне заснеженной лужайки, вырисовывались силуэты коренастых фигур Ляпюжада и моего отца. Рядом с ними браво шагал наш постоялец. Усталости не было заметно в его движениях. По-видимому, он затратил не много сил, ограничившись тем, что наблюдал за работой дровосеков. Его мягкая шляпа и пальто были густо усыпаны снежными хлопьями. Холод и ходьба по горам разрумянили его лицо. Он заметил нас издалека и приветливо помахал рукой.
— Дети мои, — весело крикнул он нам, — какая жалость, что вы не могли пойти с нами! Упустили прекрасный денек! Надо было обождать до четверга.
— В четверг, — прошептал отец, озабоченно глядя на небо, — мы все будем под снегом!
— Я в восторге от этого дня! — добавил господин Дюран. — Отлично прогулялся, отлично поел, помогал грузить. Представьте себе, дети мои, что я даже правил волами. Уверяю вас! Господин Ляпюжад дал мне свое стрекало. Чудесно! Я научился новому ремеслу.