— Вы, очевидно, очень интересуетесь Мексикой? — заметил мой отец.
— Совершенно верно, — сказал господин Дюран. — Мексика меня интересует. Очень…
Я затаил дыхание. Наступил решающий момент. Наш гость опустил голову, словно собирался с мыслями, прежде чем поведать нам свои самые сокровенные тайны. Я приготовился к тому, чтобы услышать: «Так вот, господин Даррегиберри, Мексика привлекает меня по очень простой причине… Дело в том, что я отправился туда в обществе вашего несчастного кузена. И там, в самой чаще таинственных джунглей майя, в затерянном краю полуострова Юкатан…» Но я не успел закончить фразу, придуманную мною.
За дверью вдруг послышалась какая-то глухая возня.
— Что случилось? — сказала мама, в испуге стягивая на груди концы своего шерстяного платка.
Дверь открылась.
Какая-то фигура, вся в снегу, возникла на пороге. Наш постоялец резко повернулся к двери.
— Лопес! — воскликнул он.
11. Грозный пират
Я не ошибался, считая, что развязка приближается и что мы вот-вот познакомимся с разгадкой тайны.
Нам суждено было все узнать благодаря Лопесу, благодаря этому удивительному Лопесу, посланному Вальдером, или Вальдивиа, и столь неожиданно возникшему из ночи и снега.
Лопес, о котором идет речь, оказался мужчиной лет сорока, небольшого роста, смуглым и коренастым, с орлиным носом и черными глазами. Стоя на пороге, отбросив с головы капюшон своей теплой куртки, он с минуту переводил дыхание.
— Ну и снег! — наконец сказал он. — Я уж и не надеялся дойти… Завидев огонек, вздохнул с облегчением… К счастью, у меня был электрический фонарь… Мне сказали: гостиница — это первый дом у дороги… Итак, добрый вечер, господа.
— Лопес! — снова воскликнул господин Дюран, — Я никак не ожидал увидеть вас здесь. Как вы умудрились подняться сюда? Пешком?.. Это невероятно!
— Начал с четырех колес, кончил своими двумя. Моя машина где-то внизу, на дороге. Что и говорить, пуститься в горы в такой вечер!.. Не слишком разумно… В дороге меня застиг снег. Однако я все же рассчитывал добраться. Но куда там!.. В километре от деревни или, может быть, в двух, сам не знаю, колеса начали буксовать. Проехать никак не возможно, слишком много снега намело! Что ж поделаешь, пришлось сойти… И вот я здесь!
— Входите, входите, располагайтесь поудобнее, — приглашал гостя мой отец. — Садитесь поближе к огню. Не хотите ли перекусить?
— Право, не откажусь.
Пока госпожа Ляпюжад принимала у позднего гостя насквозь промокшую куртку и чемоданчик, мама уже успела поставить на стол еще один прибор.
— А как же с вашей машиной?
— Ничего с ней не случится. Она выносливая. Прекрасно проведет ночь в снегу, а утром посмотрим… Честное слово, она рисковала меньше, чем я…
— Не из Парижа ли вы? — спросил господин Ляпюжад.
— Да, из Парижа. Я был проездом в Люшоне и узнал там, что господин Дюран у вас…
— Вальдер звонил мне, — сказал Дюран.
— Знаю. Он писал, что позвонит. Я собирался и сам позвонить вам во второй половине дня. К сожалению, я был занят… Словом, в конце концов добрался.
— И все же вы неосторожны, — заметил Дюран. — В горах нужно быть очень осмотрительным. Все как будто совсем просто, и вдруг — бац!.. Но все хорошо, что хорошо кончается…
— Ешьте, сударь, — сказала мама, ставя перед Лопесом тарелку дымящегося бульона.
— Весьма рекомендую вам этот суп, — добавил господин Дюран.
Лопес с поднятой в воздух ложкой взглянул на Дюрана.
— Кстати, Вальдер вам сказал, поскольку я здесь… Я мог бы захватить… Если вещь готова, разумеется!
— А! — сказал Дюран. — Об этом еще успеется… А сейчас ешьте свой бульон, он придется вам очень кстати!
«Странно! — думал я. — Очень странно. Можно подумать, что они в прекрасных отношениях. У этого Лопеса тоже такое приветливое лицо и дружелюбный голос. И Ошоа-Дюран, кажется, вовсе его не боится. Наоборот, он даже тревожится за его драгоценное здоровье, упрашивает есть бульон…
Вместе с Феликсом мы отошли к очагу и, пока взрослые говорили о снеге и горах, обменялись кое-какими мыслями по поводу случившегося.
— Ну?
— Ничего больше не понимаю, — прошептал я.
— Лопес?
— Я думал, он хуже. А он ничего себе.
— Не будем слишком доверчивы.
— О чем ты?
— Они разыгрывают перед нами комедию.
— Ты думаешь?
— Нарочно делают вид, что друзья. Но этой ночью они сведут счеты!