— Великолепная книга! Шедевр! — воскликнул Лопес.
Тот же формат, тот же автор! Мы без труда прочли на обложке:
Патрик д’Олерон
«ГРОЗНЫЙ ПИРАТ»
— «Грозный пират», — прошептал Феликс изменившимся голосом. — Этой книги я не знал.
— Вот ваша книга, господин Дюран! — сказал Лопес.
Мы не ослышались. На сей раз все было ясно. Лопес сказал: Вот ваша книга, господин Дюран!
Итак, он обращался к автору книги, к тому, кто ее написал!
Значит, господин Дюран вовсе не Ошоа. Господин Дюран — это Патрик д’Олерон. Господин Дюран, скромный, таинственный постоялец гостиницы «У пиренейского медведя», был великим, ни с кем не сравнимым романистом Патриком д’Олероном, автором серии бессмертных произведений, произведений, которые мы уже упоминали: «Затерян во льдах», «Тайна Борнео», «Царь горилл», «Призрачная джонка», «Робинзоны космоса», «Рыцари пространства» и т. д., и т. д.
К этим произведениям прибавилось теперь еще одно, с необыкновенно интригующим названием — «Грозный пират».
Я видел, как глаза Феликса засверкали от нетерпения. Поскорее проглотить новый роман Патрика д’Олерона — это желание овладело им целиком. Феликс действительно был необычайно взволнован. Подумать только — он видел самого Патрика д’Олерона, говорил с ним, пожимал ему руку, гулял с ним по дорогам Фабиака! Какой ужас! Он называл его астеком, подозревал его в самых страшных грехах, следил за ним и даже проник в его комнату. Осмелился занести свою нечестивую руку на его рукописи и бумаги. И злосчастное завещание было совсем не завещанием, теперь мы отлично это понимали, — это было не что иное, как новое произведение Патрика д’Олерона, которое он готовил к печати.
— Вы пишете книги, господин Дюран? — заинтересовался отец Феликса. — Это ваша? Позволите? Я… Ка… Как? Так это вы Патрик д’Олерон, господин Дюран?
Господин Ляпюжад растерянно смотрел на Дюрана:
— Невероятно! Наш дом полон ваших книг! Ваше имя священно для Феликса. Он только вами и клянется. Правда, Феликс? Я очень польщен, очень рад, господин Патрик… Вы позволите мне вас называть господином Патриком… «Грозный пират»… Гм, гм… это, должно быть, здорово! Как только стает снег, я спущусь в Люшон и куплю эту книгу. Потому что и я читаю ваши книги, господин Патрик… Я тоже их читаю…
— Это очень мило с вашей стороны, господин Ляпюжад, — сказал наш постоялец, — но, видите ли, здесь, в Фабиаке, я не Патрик д’Олерон, а просто господин Дюран, который отдыхает в горах и немного пишет, потому что его издатель ждет от него новой книги…
— Надо бы вспрыснуть этого самого пирата, — сказал отец. — Что, если нам распить бутылочку шампанского?
— Я угощаю! — сказал Лопес.
— Нет уж, извините, ставлю я! — воскликнул господин Ляпюжад своим громовым голосом.
— Шампанское в честь «Грозного пирата»! — заметил Феликс, сделав при этом кислую мину. — Пираты предпочитают ром и тафиа…
— Или пульку, — добавил я.
12. „За работу, господин Дюран!“
А назавтра мы рассказали все как было господину Дюрану или, вернее, Патрику д’Олерону, и он очень смеялся над нами.
— Я что-то подозревал, — признался он нам. — Вы всегда, словно заговорщики, о чем-то шептались по углам, и это казалось мне странным. Исподтишка подглядывали за мной. Ходили по пятам… Сначала я думал, что вы знаете о моей настоящей профессии. Мне было известно, что Лопес находится где-то поблизости от Фабиака. Он коммерческий директор издательства, и у него есть друзья в Люшоне. Он мог оказаться неосторожным и рассказать о том, что я здесь живу.
— Э, — сказал я смеясь, — он так и сделал!
— Знаешь, я не люблю говорить, что я писатель. Так меня оставляют в покое, и я могу работать.
— О господин Патрик, — сказал Феликс в приливе нежных чувств, — во всяком случае, я-то вам мешать не буду.
— А Мексика? — спросил я. — А все вопросы, которые мы вам задавали о Мексике, разве они вас не насторожили?
— Нисколько. Я считал это совершенно естественным. Я ведь знал, что вы проходите в школе Мексику. И, по правде говоря, вы-то мне и подали мысль о моем новом романе…
— «Сокровища майя»? — спросил Феликс, жадно глядя на Дюрана.
— Да. Это похождения вашего — вернее, твоего кузена, которые послужили основой для будущей книги.
— Вы всегда возите с собой атлас?
— Конечно. Это, так сказать, мое орудие производства. Но у меня к тому же еще и великолепная память. Изредка я делаю записи на листочках бумаги.