Формальности завершились быстро. Вручил генералу ключи от дома и гаража, на дарственной оставил автограф: «Талантливым учителям от бездарного ученика». И поставил даты: «Сиблаг-Кипр, 1944–2006 год…»
Генерал бережно спрятал ключи и бумаги и сказал, не удержавшись:
— Вы сами не представляете, какой бесценный дар приобрели в моем лице. Ладно, где наша не пропадала! — И махнул рукой…
Василаке, едва переступив порог собственного дома, поспешил к телефону, набрал номер Ольги Михайловны. Заслышав ее грудной голос, с прфосом проговорил: «Мадам, можете спать спокойно, все улажено». С удовлетворением услышал, как Ольга несколько раз чмокнула в трубку, посылая поцелуй.
ГДЕ СКРИПКА?
Музыкант вернулся в свою комнату и, не теряя времени, стал собирать вещи. Пребывание на острове стало невыносимым, будто соловья заперли в клетку. Потом, почувствовав беспокойство, оглянулся на тумбочку, где обычно лежала скрипка. На Кипре краж не бывает, за свое сокровище Музыкант не опасался, подойдя к футляру, открыл его. Скрипки не было. На дне футляра белела записка: «Спустись на первый этаж, вторая дверь от выхода. Есть важный разговор».
Теряясь в догадках, он сдержал эмоции, присел к столу, подперев голову руками, задумался: «Что за штучки выкидывают мои хозяева? Шантажируют. Но в чем я могу быть им полезен?» Ничего разумного не приходило в голову. «Эх, если бы не скрипка, то… билет на самолет в кармане, взял бы на последние доллары такси, рванул бы в аэропорт». Тотчас устыдился собственных мыслей. «Волнуюсь за скрипку, а о друге, попавшем в странную ситуацию, забыл, а ведь он в худшем положении, чем я».
Сомневаться больше не приходилось: вся эта акция с приглашением их на Кипр была задумана ради того, чтобы вытащить писателя на остров. Однако нужно было выручать свое сокровище.
Музыкант торопливо спустился по широкой мраморной лестнице, отыскал нужную комнату, дверь ее была приоткрыта, словно ждала его появления. И правда, хозяин виллы — адвокат Эдуардас, проще говоря, Эдик, сидел в кресле, заложив ногу за ногу, рядом перекладывал на столе журналы Миша-островитянин.
— А, вот и вы, проходите, пожалуйста! — вежливо проговорил адвокат. — Присаживайтесь, нужно переговорить.
— Где моя скрипка? — как ни старался Музыкант казаться спокойным, его била мелкая дрожь, — вы ее попросту украли!
— Ну, зачем так грубо, — Миша повел широченными плечами. — Сбавьте на полтона ниже.
— Скрипка? — угрожающе проговорил Музыкант. Он впервые за долгие годы был столь решителен. — Пока не вернете мой инструмент, разговора не получится, а я обращусь в полицию.
— Мы тоже были намерены сделать это, — грустно усмехнулся адвокат, — верните украденные у нас деньги и тогда, возможно, разойдемся миром.
— Что вы несете? — возмутился Музыкант.
— Миша, голубчик, не посчитайте за труд, — с легкой ухмылкой проговорил адвокат, — наша пропажа, кажется, четко просматривается во внутреннем кармане пиджака этого вороватого музыканта. Ну и пара к нам заявилась: на вид культурные люди, а на поверку — жулье и хулиганье.
— Что вы себе позволяете? Вы… Вы… — Музыкант задохнулся от волнения, судорожно дернулся, замахал руками, как бы отгоняя наваждение. — Я прожил много лет, но такой наглости и клеветы не представлял. Видит Бог: я не взял чужой копейки!
— Будет вам врать-то! — охладил гневную тираду Музыканта адвокат. — Если ошиблись, извинимся. И к вашему сведению, здесь, на Кипре, не воруют, так что, кроме вас, деньги взять просто некому. Представьте себе, Миша, какую реакцию кипрской общественности вызовет сообщение прессы о том, что приглашенный из Москвы известный музыкант изобличен в краже денег у людей, которые его столь гостеприимно приняли.
— Сенсация! — нагло подхватил Миша. — Думаю, сведения о скандале дойдут до Москвы, до вашего госконцерта.
— Своим некрасивым поступком, — продолжал подливать масла в огонь адвокат, — вы нанесете жестокий удар и по русским предпринимателям, которые добровольно избрали своей второй родиной Кипр. А эти наши друзья такой пакости вам не простят. Так что у вас карта бита: куда ни кинь, всюду клин! — лицо Миши-островитянина было каменным.
— Вы — прожженные шарлатаны! — взвизгнул Музыкант, теряя выдержку. — Настоящие подонки!
— И за оскорбление честных людей вы ответите! — мягко отпарировал адвокат. Но… слово к делу не подошьешь. Сейчас проверим, кто из нас троих лгун! — Миша-островитянин протянул широкую лапищу к боковому карману концертного пиджака Музыканта и медленно, демонстративно, словно фокусник, вытянул конверт, тряхнул им, и на стол посыпались зеленые банкноты, тыльной стороной ладони придвинул их адвокату.