Крауткопф пустился в болтовню. Но ребята молчали, их настроение упало ниже некуда.
Человек с добрым лицом
Потогонный чай помог, и хотя Анналуиза Редлих до конца еще не вылечилась, боли в груди при кашле уже не было. Только компрессы с глинистой уксуснокислой землей не помогали: посиневшая и опухшая нога не заживала. Скорее наоборот: на ногу было очень больно наступать. В семидесятисемилетнем возрасте даже падение с десятисантиметровой высоты оканчивается плачевно. Без двух палок бабушка Редлих не могла сделать и шага.
Несчастье за несчастьем. Вначале нервотрепка из—за собак, затем простуда, и вот теперь это. Беда не приходит одна.
— Матушка Редлих, с ногой шутить нельзя. Сделайте рентгеновский снимок. Полежите несколько дней в больнице, полечитесь как следует. После этого, уверен, все пройдет, и вы сможете даже танцевать!
Кто это говорит, кто подает одинокому старому человеку такие добрые и толковые советы?
Это — Энгельберт Шикеданц. Он пришел, хотя несколько дней назад хозяйка хижины обошлась с ним не очень—то дружелюбно. Но он посчитал, что нужно забыть об этом и простить старушку, мало ли что бывает. Да, в самом деле Энгельберт Шикеданц являет собой пример человека с добрым сердцем.
Однако о больнице госпожа Редлих не пожелала ничего и слышать, впрочем, как и о доме престарелых.
— Нет, нет, я останусь здесь. Это моя обязанность — ухаживать за собачками. Кто будет заботиться о бедных животных? Я ведь не смогу взять их с собой в больницу. Нет, нет. Ногу я вылечу и сама. Большое спасибо за заботу и участие!
Шикеданц тяжело вздохнул.
— Ох—хо—хо, матушка Редлих, вы не поддаетесь никаким уговорам. Когда же вы, наконец, станете благоразумной?
— После своего столетнего юбилея, раньше навряд ли, — шутливо ответила седоволосая женщина.
Но ее шутливость был наигранной: она понимала, что положение трудное. Но справиться с невзгодами для нее — вопрос престижа. И она скомандовала себе: «Держись, Анналуиза!»
Посетитель откланялся. Его визиты обычно длились не более десяти минут. Короткометражный фильм — и только! На лице Шикеданца застыла неестественная улыбка. Наверное, никто бы и не догадался, какие мысли приходили в голову этому человеку.
Уходя, такой приветливый с виду посетитель говорил себе: «Черт побери, если я буду действовать, как раньше, то ничего не добьюсь от старухи. Пока у нее есть эти паршивые дворняжки, она будет упрямиться. Надо применить другие меры, чтобы избавить ее от собак. Стоп—стоп, я, кажется, кое—что придумал. Если удастся этот ход, можно считать, что я выиграл. Вперед, Энгельберт, держись своего курса!..»
Тридцатишестилетняя классная руководительница 5 — го «А» госпожа Хольведе выглядела значительно моложе своих лет. Она всегда приветливо улыбалась. Если же на ее лице не было улыбки, это означало, что учительница занята серьезными делами, или ее настроение чем—то испорчено.
Во вторник после уроков госпожа Хольведе ласково простилась с учениками, а в среду утром вошла в класс с холодным выражением лица. Это было странно. Даже более чем странно.
«Что—то случилось», — подумали мальчишки. «Что же мы натворили?» — ломали себе голову девочки.
— Доброе утро! Садитесь! — сказала госпожа Хольведе. И тут гнев ее прорвался. — К сожалению, я на вас сердита. Сегодня утром, когда в выходила из дома, мне встретился господин Крауткопф. «Вы дельный человек, — сказал он мне. — Прекрасно, что вы дали задание своим ученикам собирать старое тряпье». Этот человек благодарил меня и пожимал мне руку, а я стояла, как глупенькая, и не знала, за что он хвалит меня. И что же я узнала? Вы проявили самостоятельность и собрали три полных тележки утильсырья. В принципе я не против инициативы и духа предпринимательства. Такие дела заслуживают похвалы. Но я требую, чтобы вы ставили меня в известность. К чему секреты? Разве я уже не заслуживаю вашего доверия?
Она окинула взором класс. Ей ответило смущенное молчание. Антье Гербер покосилась на Лутца. Он должен ответить учительнице, ведь Лутц — зачинщик. Это он разыгрывал из себя комиссара уголовной полиции.
Лутц Хартвиг сидел неподвижно. Он вспомнил, что сказала учительница несколько недель назад на последнем классном собрании, когда они обсуждали вопрос о том, как вместе проводить свободное время: «Что касается меня, то вы можете строить хоть ракету для полета на Луну, я буду с вами, — заявила она тогда, — но не вовлекайте меня в ваши вечные игры в воров и сыщиков. Я считаю их устаревшими и глупыми».
«Да, именно так говорила тогда госпожа Хольведе, — подумал Лутц. — И если я сейчас расскажу ей об отравителе собак и нашем расследовании, то она наверняка воспримет все это как глупую игру. Лучше я буду держать язык за зубами».
В эту минуту нерешительно поднялась Хеди и тихо произнесла:
— Госпожа Хольведе, мы не хотели обидеть вас. Честное слово, не хотели. Извините, пожалуйста, что мы ничего вам не сказали. Мы об этом просто не подумали.
Учительница кивнула. Глаза ее потеплели, морщинки на лбу разгладились. Вздох облегчения пронесся по 5 — му «А».
Свободное время Хеди Зивальд отдавала двум увлечениям: фотокамере и книгам. Как настоящий книжный червь, Хеди читала все подряд, все, что попадалось на глаза. Предпочтение она отдавала толстым книгам, в которых рассказывалось о дальних странах. Хеди хотела стать телевизионным корреспондентом и объездить с камерой все страны. Она уже теперь в глубине души мечтала о поездке за границу.
Хеди была активным участником клуба читателей и один раз в неделю помогала в библиотеке выдавать книги на дом. Вот и сегодня Хеди была в библиотеке и перелистывала возвращенные читателями книги. Она это делала, чтобы выявить жирные пятна, загнутые уголки страниц и грязные отпечатки пальцев. И потом, что только не оставляют между страницами книги некоторые читатели: это и черновые записи с чертежами и расчетами, и открытки с видами типа «Привет из Херингсдорфа», и любовные записки — «Дорогая Хайнделора, придешь ли ты сегодня на свидание? Ожидаю тебя у озера. Твой К.», а иногда можно обнаружить и пробы пера будущего поэта:
Не правда ль, лето хорошо И дарит нам каникулы. Свети же, солнце, горячо, Чтобы скорей дойти в Пеникулы note 3.А это что такое? Из книги «Девочка из соседнего дома» выпала закладка — узкая полоска ткани из искусственного шелка со светло—коричневым полем в красно—зеленую клеточку.
Хеди думала, что это ей показалось, она даже дернула себя за нос. О, больно! «Значит, я не грежу, и все происходит наяву. Это та же ткань, которую использовал отравитель собак. Может быть, эта книга и приведет к нему?»
От Лутца Хеди научилась мыслить, как комиссар уголовной полиции. «Кто сдал эту книгу? Это был, кажется, какой—то парень. Да, правильно, тощий парень с напомаженной макушкой. Он попросил книгу для радиолюбителей. Ее в библиотеке не оказалось, и госпожа Баум, библиотекарь, обещала заказать ее в коллекторе. Возможно, она знает, как зовут парня?»
— Конечно, знаю, — ответила библиотекарь. — Это был Эрхард — сын зубного врача. А насчет закладки не беспокойся. Это всего лишь лоскут ткани. Выброси его. Думаю, Эрхард переживет эту потерю.
Хеди спрятала в карман своих силастиковых брюк кусочек ткани из искусственного шелка и вернулась к работе. «Эрхард Мауль, Эрхард Мауль… Это имя очень важно, его нужно запомнить».
Время выдачи книг истекло. Из библиотеки Хеди отправилась к Лутцу.
— Сядь, а то упадешь! — закричала она с порога. — Ткань, которая была у отравителя собак, появилась снова, ее забыли в «Девочке из соседнего дома».