И Вэн её увидел.
Из-под примятой травы торчала маленькая красная пластмассовая рука с вытянутой вверх ладонью, как если бы у её обладателя был важный вопрос и он ждал, когда ему дадут слово.
Вэн оглянулся через плечо. Его мама сидела в магазинном кресле и рассматривала пару туфель на высоком каблуке.
Рука терпеливо ждала. Вэн сместился на край скамейки.
Затем, в последний раз покосившись в сторону обувного магазина, он соскользнул со скамейки и побежал по траве.
Он присел на корточки перед красной пластмассовой рукой. Остальное тело – если оно вообще было – скрывалось в земле. Вэн взялся за руку и, потянув, выдернул маленького красного человечка.
Это была фигурка космонавта в красном пластмассовом скафандре, с гнущимися руками и ногами и шлемом, похожим на окаменевший пузырь из жевательной резинки. Вэн отряхнул с плеча космонавта грязь, затем убрал его в карман куртки и внимательно осмотрел траву вокруг: вдруг его красный пластмассовый космический корабль потерпел крушение где-то неподалёку?
В сухой траве что-то блеснуло. Это оказался шарик из синего стекла с золотистыми вкраплениями. Вэн покатал его на ладони, любуясь, как он переливается на солнце, и уронил шарик в карман. Для космонавта он мог быть далёкой планетой или метеоритом, полным внеземных полезных ископаемых. Вэн раздумывал, что это может быть за минерал, когда заметил что-то блестящее на тротуаре чуть впереди.
Мужчина с щетинистым подбородком и в куртке-непродувайке заметил блеск одновременно с ним. Он наклонился и подобрал монетку, а затем повернулся к фонтану и подкинул её кончиком большого пальца.
Вэн смотрел, как монетка, вращаясь, летит по широкой дуге к фонтану и с тихим плюх падает в воду. На самом деле его уши не смогли уловить никаких звуков, для этого ему нужно было находиться на несколько футов ближе, но его воображение заполнило пробел.
Мужчина повернулся назад и, заметив наблюдающего за ним Вэна, усмехнулся.
– Жевание бывшим не гадает, верно? – послышалось Вэну за царящим в парке шумом.
Желание лишним не бывает, верно?
Мужчина сунул руки в карманы и ушёл.
В следующий миг кусты слева от Вэна дико задрожали.
Вэн повернулся.
Из-за листьев со скоростью выпущенного из гранатомёта снаряда выскочила белка со светлым, почти серебристым мехом и очень пушистым хвостом. Запрыгнув на бортик фонтана, она взмахнула хвостом и возбуждённо запищала.
Кусты опять зашелестели.
На этот раз из них выбежал человек – маленький девочкоподобный человек с затянутыми в хвост коричневыми волосами, в длинном тёмно-зелёном пальто, явно рассчитанном на кого-нибудь покрупнее. Эта девочка стремглав бросилась к белке и, даже не остановившись, чтобы завернуть длинные рукава, перегнулась через бортик фонтана.
Вэн обычно предпочитал общаться со взрослыми, чем с детьми. Взрослые не называли его Минивэном. И не смеялись над твидовыми жилетками или кашемировыми кардиганами. На памяти Вэна ещё ни один взрослый не бросал в него козявками. Но в этой девочке, с её странным пальто и неаккуратным хвостом, было что-то притягательное.
Он подкрался ближе.
Девочка уже практически лежала на животе на бортике. Белка сидела рядом. Вэн остановился рядом с дёргающимися ногами девочки. Отсюда он мог видеть, как она водит рукой по грязному дну фонтана, загребая в кучу ещё более грязные пенни.
Голос Вэна, как и он сам, был тихим.
– Э-эм… – вежливо сказал он. – Мне кажется, тебе не следует это делать.
Девочка подпрыгнула, будто Вэн заорал ей прямо в ухо: «Берегись! Бешеные барсуки!» Она резко развернулась, обрызгав Вэна и белку водой с намокших волос, и ахнула так громко, что Вэн тоже невольно ахнул.
Белка отряхнулась от капель.
– Прости! – вскинул руки Вэн. – Я не хотел тебя пугать. Но…
– Что?! – закричала девочка.
– Я сказал, что не хотел тебя пугать, – медленно и чётко повторил Вэн.
Теперь, когда девочка смотрела прямо на него, он заметил, что черты её лица тоже были маленькими и мягкими, и лишь её уши и глаза были большими. И, кажется, в её глазах читался страх.
Девочка вытянула руку и коснулась холодным мокрым пальцем середины лба Вэна. После чего легонько его толкнула. Вэн покачнулся.
– Ты настоящий, – выдохнула она.
Слуховые аппараты Вэна усиливали не только голоса, но и все остальные звуки. В больших городах, даже в тихих местах вроде парков, они заполняли его голову какофонией звуков: рёвом двигателей, эхом, автомобильными гудками, скрипом покрышек, щебетанием птиц, плеском воды в фонтанах. Но Вэн стоял достаточно близко к девочке, чтобы ясно слышать её голос, поэтому он не сомневался, что понял её правильно. Хотя её слова и не имели никакого смысла.