– Да боюсь я их теперь, – проворчал Котигорошек. – Только тебе и верю немного, да тому, чему мамка учила, доверяю.
– Да я тоже только тому, что Рыжая Корова говорила, верю. А еще она приговаривала, напутствуя: найди себя, найди себя. Как искать? Тут с учителями этого мира последнюю себя потеряешь. Но будем надеяться, что кто-то знает, как правильно. Рано или поздно судьба сведет нас с нужными людьми и разведет с ненужными.
– Тебе и у позитивистов учиться не надо, Крошка, – сказал Котя. – Надеешься на судьбу, а кто она такая? Задайся вопросом.
Я покачала головой. И, правда, одни вопросы. Но плакать перестала. Озадачилась.
Котигорошек со свойственной ему решительностью прекратил наши умствования, поднял меня с пригорка и проговорил:
– Имеем, что имеем. Вот пришла мысль. «Нельзя ни о чем жалеть в этой жизни. Случилось что, сделал вывод – живи дальше». Будем учиться по ходу дела у этой самой жизни. И пошли, поищем, что поесть и купим тебе новую одежду. Посмотри, как ты выросла, почти мне до пояса доставать стала, – радостно заметил Котигорошек.
И правда, я вытянулась так, как и не мечтала. Стала почти нормального девчачьего роста. Еще бы немного подрасти. А сейчас интересно посмотреть, на кого похожа теперь. Жаль, зеркала нету. Какой стала, такой стала, принимайте, какая есть. «Вот такая, какая есть, хочет есть», – произнесла про себя. Стало смешно, и плакать совсем перехотелось.
И мы пошли искать базар.
Площадь, занимаемая палатками, огромная. Люди смеялись, пели, танцевали, ставили какие-то представления. Радовались жизни. Кажется, девиз этой ярмарки оптимизма: «Не умеете радоваться – научим. Не хотите радоваться – заставим».
Нам с Котей тоже стало радостно, что покидаем эту толкучку и приближаемся к продуктовому базару.
Торжище было хоть куда. Шумело, тоже радовалось жизни, но как-то не назидательно-поучительно, а питательно. Зашли в харчевню, поели супа с мясом, выпили кваса, потом купили пирожков сладких с маком и пошли искать лавку с одеждой.
Одежных лавок оказался целый ряд. Выбирай хоть платье, хоть штаны или что другое нужное. Платье хотелось потому, что хотелось, а штаны просто необходимы. Котигорошек проследил за моим жадным взглядом на женские наряды и хмыкнул понимающе.
– Ты платья-то когда-нибудь носила? – поинтересовался.
– Нет, никогда, только деревенские сарафаны, а когда в лесу жила, в штанах ходила: там же комары. Платья у меня никогда не было, – печально призналась я.
– Значит, купим. Денег на семинар у нас, конечно, недостаточно, но на нормальное питание и одежду, думаю, хватит. Хочется увидеть тебя в девчачьей одежде.
Я засмущалась. Ну, какая из меня девушка – и косы у меня нет, и выгляжу, не знаю даже как.
– Сначала умойся, вон вода течет, а потом купим тебе платье, – солидно, как мужик, произнес Котигорошек.
Похоже, ему понравилось о ком-то заботиться и быть взрослым.
С чистыми руками, умытую, меня завели в скромную лавку. В роскошную лавку я не осмелилась войти. Но даже в этой, скромной, находилось зеркало, и в нем отражался белобрысый, вполне симпатичный, невысокий пацан в коротких драных штанах.
– Что желаете? – доброжелательно произнес продавец, но смотрел нас с некоторой осторожностью.
На состоятельных покупателей после столь длительного блуждания этим миром мы не походили.
– Платье и плащ для вот этой девушки, – спокойно произнес Котигорошек, – а также пару рубашек и пару штанов разных размеров, одни как раз на нее, а другие на вырост.
Платье выбирали вместе и тщательно. Чтобы и красивое было, и не маркое в то же время. Зачем мне платье, кроме как по прихоти, не понимала, но очень хотелось. После примерок выбрали оливково-коричневое с поясом и воротничком. Когда надела его и посмотрела в зеркало, то не узнала себя. Даже с короткими волосами выглядела симпатично. Тонкая талия, даже какая-то грудь просматривалась, молчу какая, но все-таки. Мордашка миленькая: аккуратный носик, синие глазки, алые губки, сама удивилась, что это я так выгляжу. Котигорошек – так просто онемел. Потом очнулся и тихо сказал:
– Я и не заметил, как ты выросла и превратилась во вполне так… – замялся, – в хорошенькую девчонку. Крошка, честно, ты просто прелесть в этом платье.
Продавец хмыкнул, то ли от неожиданного моего преображения, то ли от обращения ко мне моего спутника. «Все-таки обращение Крошка какое-то несколько фривольное», – подумала я. Но что поделать, не называть же меня сейчас Крош, а Крошечка Хаврошечка – так вообще будет звучать как издевательство. Придумать себе, что ли, новое имя? Хм... а неплохая мысль. Новая я – новое имя. Вот только какое? От моего имени одни глупости при сокращении получаются. Крош еще ничего, но Хавря ни в какие ворота не лезет, не хочу Хаврей быть. Потом остановила себя в этих левых рассуждениях. Куда это тебя заносит, девушка? И платье тебе приобрести, и имя менять, а задание королевское выполнять, принцессу искать кто будет? Нет, надо покупать штаны и нечего тут перед зеркалом задом вилять.