- Не знаю, что и думать. Будь в море какое-нибудь самое обыкновенное суденышко, я решил бы, что дело касается контрабанды.
Дегро кивнул головой.
- Нда... Что может значить "28-23"? Не номер же телефона?
- Черт его знает, что... Постойте, - вдруг осененный догадкой, воскликнул Посвистов. - Сегодня у нас двадцать седьмое января?
- Ну и что из этого? - буркнул Дегро.
- Тогда двадцать восемь может обозначать дату завтрашнего дня, а двадцать три - час. Что-то должно случиться в одиннадцать часов ночи завтра.
- Вы полагаете? - задумчиво спросил Дегро. - Но касается ли это нас?
- Выясним завтра, почтеннейший, а пока я не вижу причин для особого беспокойства.
В гостиной их поджидала Марго. Она чувствовала себя не совсем здоровой и полулежала на кресле перед камином, кутаясь в теплую шаль.
Рассказ о таинственной сигнализации напомнил ей о Баталине и Марке, оставленных в подземелье фермы Вилье.
- Что сталось с нашими заточенными в Вилье? - задумчиво спросила она.
- Что это, вам жалко стало вашего покровителя, богатого коммерсанта? иронически осведомился Дегро.
- Его превращение было для меня полной неожиданностью, - кутаясь в шаль, созналась Марго. - Брр... Меня в холод бросает при одной мысли, что два года возле меня был палач, притворявшийся пылким любовником... А они, должно быть, погибли там...
- Для нас это было бы счастьем... - хмуро ответил Дегро. - Только на это трудно рассчитывать. Их давно хватились, а ферма Вилье не так далеко от Парижа. Боюсь, что когда-нибудь нам придется встретиться с ними.
Это прозвучало по-особому зловеще. Марго зябко повела плечами и уставилась взором в пламя, гудевшее в камине. Посвистов отошел к окну.
- Что это вы затеяли соорудить на холме? - спросил он Дегро, чтобы переменить тему разговора.
- Храм Венеры, - нехотя ответил Дегро. - Только пока там роют яму для извести.
- Хм... Яма, по-видимому, будет солидного объема. Я думаю, не поздоровится человеку, которому случайно довелось бы попасть в эту яму, когда она будет полна известью...
Дегро вздрогнул и подозрительно посмотрел на полковника.
- Да, я рекомендовал бы гулять подальше от нее, - сказал он и в его тоне прозвучало предостережение.
* * *
К обеду на вилле дожидались гостя - местного мэра. Дегро не хотел создавать ореола таинственности вокруг себя в глазах местного населения и уговорил Посвистова нанести визит мэру.
Результатом этого визита было приглашение мэра на виллу к обеду.
В шесть часов в гостиную шариком вкатился маленький толстый человек с круглым красным лицом. Метр Дюбуа или "дядюшка Дюбуа", как звали его рыбаки, казалось, олицетворял собой добродушие и веселую жизнерадостность.
Несмотря на свои шестьдесят лет и грузную комплекцию, он двигался с завидной быстротой, точно шарик ртути. Марго не без интереса взглянула на него, когда подвижной старичок подкатился к ней и отвесил самый церемонный, но вполне безукоризненный, немного старинный поклон.
- Счастлив засвидетельствовать вам, сударыня, свое нижайшее почтение. Ах, как жаль, что моя старушка не дожила до возможности приветствовать вас в наших краях столичные звезды восходят не часто... Простите великодушно, что я немного опоздал - задержало неотложное дело.
- Неужели в этой глуши еще встречаются дела, требующие вмешательства власти? - спросил Посвистов, в душе забавляясь поведением и немного чопорными манерами гостя.
Мэр почувствовал себя задетым.
- Помилуйте, дела сколько угодно и в нашей глуши... Но это дело было несколько необыкновенное. Мне приходится наблюдать за всеми появляющимися людьми, и сегодня...
Тетушка Барбю доложила, что кушать подано. Она с некоторой фамильярностью, обнаружившей старинное знакомство, поздоровалась с мэром. Тот ответил ей ласковой улыбкой и спросил о здоровье "дядюшки Барбю". Так было принято в этих краях, не знающих ни классовой, ни ранговой розни.
Перешли в столовую. Дегро заинтересовали слова мэра "о всяких людях, появляющихся здесь". Он почувствовал, что они связаны с их таинственным незнакомцем, и решил выведать о нем кое-что у метра Дюбуа.
- Так что же вас задержало, любезнейший мосье Дюбуа? - осведомился он, наливая в рюмки душистую старую мадеру. - Надеюсь, ничего ужасного не случилось?
Дюбуа весело взглянул на него.
- Пустяки... Ко мне прибежал дядюшка Жосселен - трактирщик наш - и сообщил, что у него остановились очень подозрительные путники. Они приехали на автомобиле и привезли с собой какого-то бесчувственного человека. Человека этого они внесли в комнату, отведенную им Жосселеном, и заперлись там... Это встревожило дядюшку Жосселена, и он побежал ко мне.
Посвистов и Дегро проявили величайший интерес к рассказу Дюбуа. Их лица, вероятно, отразили это, потому что метр Дюбуа, самодовольно улыбнувшись, заявил:
- Да, и у нас бывают странные явления. Только в этом случае не было ничего необыкновенного. Я отправился в трактир Жосселена, и как официальное лицо, потребовал объяснений у проезжих. Все оказалось в порядке: богатый англичанин везет своего безумного брата домой. С ним врач. Больной в буйном состоянии и ему, во избежание неприятности, пришлось надеть даже наручники. Врач, кроме того, усыплял его время от времени. Документы у них в порядке. Они сказали, что собственная яхта должна прибыть завтра за ними...
Мозг Посвистова, точно молния, осенила ужасная мысль.
- Как выглядит больной? - осведомился он.
- Очень неважно. Порядочно изнурен болезнью, - не понял мэр. - Я застал его спящим.
- Нет, не то. Не заметили ли вы чего-нибудь особенного в его внешности?
Мэр с недоумением посмотрел на полковника.
- Нет, ничего... Лицо самое обыкновенное, бритое, как полагается у англичан, да и у прочих культурных людей.
- Бритое? - в вопросе Посвистова послышалось облегчение и разочарование.
- Да, бритое... Самое обыкновенное лицо больного человека, - подтвердил мэр. - Почему вы спрашиваете об этом?
- Не знаю. Просто мне подумалось, что у этого человека должна быть борода. Представится же такой вздор.
Дюбуа закатился хохотом.
- Ха-ха-ха... Почему же должна быть борода? Раз сумасшедший, то и борода? Ха-ха-ха. Дикий взгляд и дикий вид? Нет, нет, любезнейший мосье Депортен, этот сумасшедший чисто выбрит.
Но это сообщение не внесло окончательного успокоения в душу Посвистова. Ему казалось почему то, что не так просто обстоит дело с больным англичанином. Что-то говорило ему, что оно связано с появлением таинственного шпиона на морском берегу и какими-то невидимыми нитями сплетено непосредственно с ним.
Эта мысль преследовала его в течение всего обеда и не оставила и потом. Какое-то тревожное чувство заставило его не обмолвиться на словом о своих мыслях и смутных догадках ни с Дегро, ни с Марго.
* * *
Трактир Жосселена стоял на холме перед въездом в самую деревню. Это было старое двухэтажное строение, воздвигнутое в те времена, когда люди заботились не о приятной внешности, а о солидности постройки.
Внизу большая полутемная зала с громадным очагом в глубине, на котором жарилась для гостей на вертелах всякая снедь, отдавала средневековьем. Тут же стояли бочки с вином и сидром, а на прилавке, сооруженном в позднейшие времена, на блюдах и тарелках лежали несложные закуски. Тяжелые дубовые столы и стулья довершали убранство комнаты.
Вправо от очага деревянная лестница вела наверх, где имелись комнаты для приезжих. Когда-то, в блаженные времена блеска маркизов Сомбертон, комнаты эти часто занимались богатыми и щедрыми постояльцами, но теперь они редко видели какого-нибудь заблудившегося постояльца. Чаще всего это бывал художник с тощим кошельком и с волчьим аппетитом, ищущий сюжетов для этюдов, или не менее общипанный поэт, удаляющийся для отдыха и поисков вдохновения в деревенскую глушь.
Прибытие четверых гостей, потребовавших лучшую комнату и не справлявшихся о цене, ошеломило дядюшку Жосселена. А когда он увидел, как трое прибывших извлекли из автомобиля бесчувственного и скованного четвертого, то изумление его перешло в подозрение, что здесь дело неладно. Только мэр, проверив документы странных гостей, успокоил испуганного трактирщика.