— Интересно, что португальцы использовали карту мира второго века, — заметила Мара.
В досье, собранном Кэтрин, ей попадалось на глаза название карты и ее изображение, к тому же она слышала это название из уст Эрманно. Но ей хотелось узнать мнение профессора.
— Да, — ответил он с улыбкой, довольный, что она разбирается в предмете. — Во времена принца Генриха Европа только начала выбираться из Средних веков, периода, когда науки сторонились, а вместо нее занимались религией. Средневековые карты были духовными по своей природе, а не географическими. Эти церковные карты изображали землю в виде реестра задуманных Богом событий. Затем, в пятнадцатом веке, произошли резкие изменения. Появились карты с новой концепцией упорядоченности географического пространства, содержащие координаты в виде долготы и широты. Это можно объяснить вторым открытием карты Птолемея, совершенным одним монахом в Константинополе в конце тысяча трехсотых годов. На птолемеевской карте мира были нанесены восемь тысяч названий и три континента: Европа, Азия и Африка, там также были указаны долгота и широта, имелся и звездный каталог. Разумеется, карта была небезупречна, но она стала главной для первооткрывателей. Она их вдохновляла. Используя эту карту для приблизительной ориентации, принц Генрих с тысяча четыреста двадцатых годов подталкивал своих моряков к тому, чтобы они обогнули мыс Бохадор — выступ на побережье Западной Африки. Следуя этим маршрутом, португальские корабли могли бы обойти стороной мусульманские государства Северной Африки и торговать непосредственно с Западной Африкой, а затем, вероятно, плыть дальше на Восток. Плывя на юг, они открыли и колонизировали в тысяча четыреста двадцатом острова Мадейра и в тысяча четыреста двадцать седьмом Азорские острова. Но что касается того, чтобы обогнуть сам мыс Бохадор, то это не удалось четырнадцати экспедициям с тысяча четыреста двадцать первого по тысяча четыреста тридцать третий. Генрих сердился и терял терпение. Когда он в тысяча четыреста тридцать четвертом отправил в поход, пятнадцатый по счету, Жила Эанеша, то пообещал ему несметные богатства в случае удачи. И Эанеш справился. В конце тысяча четыреста тридцатых и тысяча четыреста сороковых люди Генриха продолжали продвигаться на юг вдоль африканского западного побережья, открыв мыс Бланко и Зеленый мыс.
— Но оконечность африканского континента они не обогнули вплоть до тысяча четыреста восемьдесят восьмого, верно? — спросила Мара.
— Верно. К сожалению, тяга к открытиям слегка уменьшилась после смерти Генриха в тысяча четыреста шестидесятом, и только когда трон занял король Жуан Второй в тысяча четыреста восемьдесят первом, а затем король Мануэл Первый в тысяча четыреста девяносто пятом, интерес португальцев к путешествиям вновь разгорелся. Под королевским покровительством Диого Кан достиг Конго в тысяча четыреста восемьдесят втором году, Бартоломеу Диаш обогнул мыс Доброй Надежды в тысяча четыреста восемьдесят восьмом, Васко да Гама прибыл в Индию в тысяча четыреста девяносто восьмом, а Педру Алвариш Кабрал достиг Бразилии в тысяча пятисотом. К этому времени Португалия стала мировым лидером торговли.
Профессор закончил урок истории на высокой ноте, а затем подвел их к стене с репродукциями карт.
Пока они осматривали экспонаты, Мара обдумывала одно профессорское замечание.
— Вы упомянули, что португальские мореходы пользовались картой Птолемея для походов на юг? — спросила она.
— Да, — ответил он, не оборачиваясь.
— И имели при этом цель добраться до Востока?
— Да. — Профессор продолжал шагать дальше.
— Но на карте Птолемея Африка изображена как непреодолимый на корабле континент, присоединенный к южному континенту. У португальцев не было никаких оснований полагать, что они достигнут Востока, отправившись на юг, если они руководствовались Птолемеем.
Профессор Силва обернулся и посмотрел в глаза Маре.