— Вы поступите именно так, или я предам огласке эти документы.
Ричард больше не скрывал за светской маской свое истинное лицо — отвратительное, подлое, уродливое.
— Мара, вы маленькая девочка, играющая в игры взрослых мужчин. Мне довелось пережить и более сильные бури, чем эта. — Он укоризненно покачал головой. — Ваш отец не похвалил бы вас за такое поведение.
— Мой отец? — Она потянулась ко второй папке. — Как раз он и передал мне эти чрезвычайно интересные документы. — Мара давно поняла, что правый политический уклон отца имеет свои границы.
Она подтолкнула папку, и та заскользила по широкому столу к Ричарду. Он долго смотрел на папку, прежде чем соизволил открыть и пролистать содержимое.
— Вы просматриваете список банковских счетов, принадлежащих кандидатам в Конгресс, Сенат и на президентское место, а также соответствующие суммы, переведенные на эти счета. Средства поступают из фондов Комитета национальной политики.
— Комитету разрешено финансово поддерживать политические кампании. Как любому гражданину или группе, — презрительно фыркнул Ричард.
— Эти денежные переводы не считаются финансовой поддержкой кампаний. Это самые настоящие взятки.
Он схватил документы и снова их пролистал.
Мара выдержала паузу.
— У вас есть выбор, Ричард.
Несколько минут он сидел неподвижно, как сфинкс. Сердце ее бешено колотилось, пока она ждала решения. Ричард полез в карман пиджака и вынул мобильный телефон.
59
Весна 1425 года
Шелковый путь
Чжи спотыкается в глубокой дорожной колее, и сонливость сразу пропадает. Он напряженно вглядывается в темноту, убеждаясь, что не сбился с пути. Видя сурков и горных коз на близлежащих полях, он успокаивается. Эти животные вот уже много ночей — единственные спутники Чжи. Только пару раз ему попадался на глаза пастух яков.
Чжи выходит на пыльный торговый маршрут только по ночам. Без толпы монахов он привлекает слишком много внимания, путешествуя один. Поэтому предпочитает скрываться от бандитов под покровом ночи. Хотя мандарины для него страшнее бандитов.
Он надеется, что одежда слуги не выдаст, каким богатством он теперь обладает: в грубом кожаном кисете, что висит у него на шее, покоятся золотые монеты. Когда купец предложил ему золото в обмен на карту, он поначалу отказался. Ему было неловко брать плату за дело чести. Но потом он напомнил себе, что в долгу перед своей семьей, которая останется без его жалованья. Поэтому принял предложенные монеты.
Чжи набирает прежнюю скорость, думая, какое расстояние он преодолел за все эти долгие годы с тех пор, как покинул Куньян несмышленым ребенком. Интересно, каким теперь ему покажется родной город, узнают ли его родители и братья? Он представляет лицо Шу и то, как она удивится, когда он протянет ей два свитка: карту и цветок лотоса — дань уважения императору Юнлэ и девушке Шу, перед которой он так виноват.
Его отрывают от задумчивости чьи-то шаги. Из темноты появляются двое: один — долговязый и худой, второй — маленький и толстый. Они сразу подходят к нему.
— Только посмотри, что у нас тут такое, — говорит высокий.
Чжи пятится от разбойников.
— Умоляю, пощадите. Я всего лишь бедный крестьянин. У меня ничего для вас нет.
— Бедный крестьянин, говоришь? Я так не думаю. Ты удрал из Императорского города.
Чжи замирает и внимательнее присматривается к громилам. Никакие они не бандиты. Они одеты в халаты мандаринских прихвостней, их специально послали на его поиски.
— Выследить тебя оказалось не так легко. Но ты совершил ошибку, сообщив охранникам купца, что принес товар из Императорского города. Эти охранники и разнесли твой маленький секрет по всем рынкам Сианя.
Толстяк толкает Чжи на землю. Пока Чжи пытается подняться, второй громила срывает у него с шеи кисет и начинает подбрасывать в воздух, как мячик.
— Что это такое? На вес тяжеленький и звенит, как монеты.
— Давай посмотрим.
Толстяк подтягивает Чжи к своему сообщнику. Они восторженно охают при виде золотого блеска внутри мешочка.
— Должно быть, он перед побегом из Императорского города украл какие-то сокровища, а потом продал их, — говорит высокий своему дружку.
Чжи чувствует странное облегчение: если громилы не догадываются, что он продал карту, значит, купец сохранил его тайну. Или, быть может, купец успел отправить карту на свою родину, в страну Марко Поло, — что еще лучше.