Опекуны Юпитера, дядюшка Титус и тетушка Матильда Джонс, владели складом подержанных вещей. Несколько лет назад, когда ребятам было еще по четырнадцать, этот склад стал штаб-квартирой созданного ими клуба «Три Сыщика». Сейчас, через четыре года, это было самое знаменитое и все еще самое молодое в Роки-Бич трио частных детективов.
— Нужна помощь?
Боб встретился взглядом с парой черных глаз. Они принадлежали азиатскому лицу с узким носом и квадратным подбородком. Пальцы парня барабанили по столу, но не в такт заразительному ритму «Хулахупсов». Парень явно нервничал.
— Нет, спасибо. Я немного посмотрю, — поблагодарил Боб. — У вас большой выбор.
— Покупай: за три — пять долларов, — предложил продавец. У него был необычный выговор, он словно немного растягивал слова. Впрочем, голос звучал как бы нарочито бесстрастно, хотя взгляд бродил по толпе, будто разыскивая кого-то.
— Боб, давай быстрее, — попросил Пит. — Я хочу познакомиться с «Хулахупсами»!
Боб выбрал кассету — старую песню Бушуэкеров, затем знаменитую запись с Карибским оркестром и, наконец, малоизвестную запись «Уотте Вандерфулсов».
— Держи. — Боб протянул продавцу пятидолларовую купюру, которую тот сразу же убрал.
— О'кей, — облегченно вздохнул Пит. — Догоняй! Звезды рока — я иду!
Боб подхватил свой ящик и помчался вслед за Питом.
— Понимаешь, — объяснил свое нетерпение Пит, когда они подбежали к сцене, — «Хулахупсы» действительно потрясающая команда!
— Так я же тебе говорил, — напомнил ему Боб. — Сакс думает, что они победят на конкурсе Джимми Коккера. А это десять тысяч долларов, шестинедельный рекламный тур и контракт на звукозапись. Контракт — это самое важное. С этого начинается слава.
— И когда все это произойдет?
— Через три дня. В субботу вечером в Лос-Анджелесе.
Наконец друзья добрались до самого центра торговой площади. Это был небольшой холм со сценой на вершине. Боб разглядел на площади внизу сотни прилавков. Люди смеялись, танцевали, ели сахарную вату и торговали — и все это под зажигательную музыку «Хулахупсов».
В поисках Сакса Боб и Пит подошли к задней стороне сцены. Здесь было потише и разговаривать было легче. Пит заправил майку в джинсы. Но потом, думав, что в майке навыпуск он будет выглядеть нее солидно, снова вытащил ее.
— А вот мой парень, — раздался чей-то голос. Сакс Сендлер появился из-за груды ящиков от усилителей. Ему было за сорок, одет он был в свою обычную разодранную футболку, черные брюки, на ногах — высокие ботинки со шнурками. В завязанных сзади волосах кое-где пробивалась седина. Боб был одновременно помощником, советником относительно вкусов подростков, а иногда и мальчиком на побегушках. Это была самая лучшая работа, которая когда-либо была Боба, и самая занятная.
— Что у тебя здесь? — спросил Сакс у Боба, его морщинистое лицо осветилось любопытством. До того, как он стал антрепренером, он был хиппи, и ему было все интересно.
— Школьное барахло, — сказал Пит.
— И кассеты, за которыми я охотился, — добавил Боб. — Я нашел их здесь. Блестящая сделка.
Он передал три кассеты Саксу.
— Когда-нибудь наши «Хупсы» сыграют это, — промолвил Сакс, с восхищением рассматривая кассеты.
Внезапно Боб наклонился вперед.
— Не может быть! — вскричал он.
— Что случилось? — спросил Пит.
— Имя Бушуэкеров написано неправильно!
— Ну да? — На кассете было написано «Бушэкеры» и Питу показалось, что все правильно.
— Не хватает второго «у», — волновался Боб.
— Послушай, а разве у фирм звукозаписи нет людей, которые проверяют написанное? — спросил Пит.
— Конечно, — вмешался Сакс, — законные компании не позволят, чтобы неправильное написание все испортило.
Они тщательно рассмотрели все три кассеты. Цвета были не столь яркими, как должны были быть — буквы расплывались по краям. Название на одной обложке было словно напечатано на плохой пишущей машинке. Две другие обложки были похожи на копии, сделанные на цветном ксероксе. Обложка «Бушуэкеров» выглядела так, как будто кто-то неумело нарисовал ее, сделав ошибку в написании, а затем изготовил цветные копии.
— Давайте лучше послушаем пленки, — мрачно предложил Пит и отстегнул с пояса свой плеер.
Он поставил одну из кассет, включил магнитофон и протянул наушники. Послышалось низкое гудение, которое вызывало зубную боль. Он поставил вторую кассету. Она звучала так, как будто ее проигрывали на слишком малой скорости, и напоминала скорее стон, чем музыку. На третьей кассете вместо слов была слышна какая-то тарабарщина.