Действительно, облачившись в терпение, как в духовную броню, нужно защищать наш внутренний мир, дабы ничто входящее в нас извне не смогло поколебать его. И тогда мы не станем жертвой тех, кто желал бы победить и покорить нашу душу, используя против нас зло своей души. Терпение, которое непросвещенному взору видится как явная слабость, знающему является как великая сила, способная действенно помогать человеку в обретении истинного счастья и мира, сделаться сильным и неуязвимым для человеческой злобы, неправды и любого диавольского искушения. «Терпи скорби, потому что в них, как розы в тернах, зарождаются и созревают добродетели», – говорит преподобный Нил Синайский.
Вот почему терпение является высочайшим христианским достоинством, наряду со смирением, кротостью, незлобивостью. Ибо все эти качества питают нашу внутреннюю свободу перед лицом утесняющих внешних обстоятельств, порождают духовную независимость и христианское самостояние личности, столь ценимые в человеческом общежитии. Современный нерелигиозный человек тоже стремится к автономии и независимости индивидуального существования, однако эта цель всегда будет оставаться для него недостижимой, потому что она преследуется при помощи греховных средств, путем угождения страстям и потакания своим слабостям и искушениям.
«Говорите: слава Богу о всем! Слава Богу, что посылает что потерпеть, ибо это то же, что доставлять случай к заслужению Царствия Божия, которое обетовано терпящим и в терпении благодушествующим. Терпеть терпите, но приложите и благодушие… То от Бога, а это от вас, и будет у вас точка соприкосновения с Господом», – учит святитель Феофан Затворник.
Да поможет нам Бог обрести сию великую добродетель и дарует дух терпения рабам Своим по их молитвам!
Аминь.
Слово за Литургией Преждеосвященных Даров в среду первой седмицы Великого поста в Успенском кафедральном соборе города Смоленска
28 февраля 2001 г.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Святой преподобный Ефрем Сирин завершает вторую часть великопостной молитвы прошением ко Господу о ниспослании духа любви, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога (1 Ин. 4, 7). Здесь любовь как величайшая из христианских добродетелей заключает собой перечень этих необходимейших добродетелей: целомудрие, смиренномудрие, терпение…
В молитвословии преподобного Ефрема Сирина они предстают как духовные средства, которые нам необходимо употребить для того, чтобы наполнить спасительным содержанием свою внутреннюю жизнь. Эти добродетели действительно помогают сформировать духовное пространство человеческой жизни таким образом, чтобы мы имели возможность наслаждаться полнотой бытия, были счастливы, или, как говорит о том Слово Божие, обрели блаженство. Основным содержанием духовной жизни человека должна стать любовь, делающая полноту существования достоянием личности. Ибо если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 1–3).
Всякое серьезное размышление на тему любви неминуемо порождает множество вопросов. И в самом деле, что означает любовь к другим людям, как возлюбить ближнего и дальнего, быть может весьма дальнего, и как все это должно устроиться в человеческой душе, когда ее сил не хватает даже на любовь к самым близким и родным?
И порой эта таинственная любовь, к которой призывает нас Сам Бог, начинает восприниматься человеком как далекий и прекрасный идеал, как несбыточная мечта, как явление не от мира сего. Ибо никто не в состоянии рассказать, что означает любовь к дальним и ближним, пока сам не испытает ее в полной мере. Но и в этом случае самая добросовестная попытка описать данную добродетель окажется несовершенной, ибо только совершенный человек способен совершенным образом донести до другого человека свой опыт любви к ближним и дальним. Но никто из нас не совершенен, и потому всякое описание любви как содержания христианской жизни вынужденно будет страдать неполнотой и незавершенностью, оставляя по себе вопросы и недоумения.