Сказывалось также и личное. Пушкин, в отличие от своих предков и родных, отца, брата, сестры, был попросту, по-бытовому хороший человек. Конечно, не к врагам своим, не к мнимым «друзьям» — такого уцененного христианства он не признавал, но к близким людям, к обычным людям. Хороший и очень одинокий, может, потому и одинокий, несмотря на внешнюю свою светскость. Женщины его не любили, несмотря на репутацию повесы, им же иной раз создаваемую, и донжуанский список, им же нередко вымышленный. Вымышлять незачем было, нелюбовь женщин часто говорит в пользу мужчины. Во всяком случае, знатные замуж за него идти не хотели. Да и не слишком знатная Гончарова пошла после колебаний. Что из этого вышло — известно. [...]
Все это личный пессимизм усиливало в духовную, библейскую, пророческую мировую скорбь Пушкина. Дмитрий Николаевич Анучин в своем антропологическом эскизе «А. С. Пушкин» пишет: «В один из моментов пессимистического настроения поэт назвал себя “потомком негров безобразных”». Может быть, за это обвинить самого Пушкина в расизме? Как «интернационалисты» пытаются обвинить Анучина в расизме за то, что он не верит в негритянское происхождение Пушкина, а считает это происхождение семитским. А когда ему (Пушкину) случалось чертить на бумаге пером свой профиль, то он старался придать лицу выдающиеся вперед челюсти, толстые губы, покатый вниз подбородок, как у типичных негров. Конечно, далеко не всегда. Знаменитый автопортрет Пушкина, начерченный пером, видимо, в более уравновешенном состоянии, совершенно иной. Что-то в этом портрете и от библейских, острых носатых рисунков Микеланджело и Леонардо. Но дело не только в портретах. Дух Пушкина, пророческий, библейский, близок к Соломонову пониманию суетности мира, к мировой печали Иеремии, к огненному, обличительному гневу против нечестивых Исайи, предсказавшего Иисуса Христа. Недаром Дмитрий Николаевич Анучин искал в Абиссинии библейские корни и семитское происхождение. Впрочем, найти их можно гораздо ближе, а именно в пределах бывшей Римской империи, в Оттоманской империи, впоследствии в южных областях Российской империи, где много веков проживали книжники-караимы.
Но на основании сомнительных преданий и скверных анекдотов искали и ищут в совершенно другом месте, все в той же Африке, приходя в восторг от новейших открытий «знаменитого Африканского Историка» Нияммангу. Что же открыл знаменитый африканский историк, о чем он сообщил благодарным слушателям-пушкинистам в своем сенсационном докладе, каких духов материализма и каких африканских слонов раздал? У Н. Брагинской сказано, что «знаменитый африканский историк» определил, что, действительно, в Африке есть такой город Логон на территории республики Камерун, откуда он сам родом. И что никаких городов в Африке с подобным названием больше нет, и значит, родиной Ганнибала является Логон, расположенный в экваториальной Африке. (Бурные аплодисменты пушкинистов.) Версия о происхождении Ганнибала «ныне уточнена специальной экспедицией в область экваториальной Африки, состоявшейся в апреле 1999 года», пишет Брагинская.
Не знаю, каким образом была осуществлена эта экспедиция, на верблюдах или автотранспортом, но надо признать, что не только книжная, а и подлинная африканская пыль была поднята. Более того, как пишет Брагинская, участник экспедиции в африканскую загранку редактор журнала “Наш следопыт” И. В. Данилов попробовал травку «лагум», очевидно, во время обеда, данного султаном Камеруна работникам русского посольства. Не знаю, что за травка. Может быть, наподобие кавказского тархуна, который едят к шашлыку. В африканской кулинарии есть экзотические блюда из жареных змей, омлет из яиц крокодила. Может быть, к ним едят травку «лагум», ибо сказано: чем дальше в глубь континента, тем больше пряностей. [...] Но согласно новейшим открытиям знаменитого африканского историка г-на Гнамманку, он же Д. Нияммангу, Ганнибал родился гораздо глубже, где и растет эта травка «лагум». «Именно она, — делает вывод И. В. Данилов, — и дала название городу и реке Логон». Таким образом, благодаря травке оказалась уточнена прародина Ганнибала. Эта версия была бы приемлема при одном условии: если бы с использованием новейших научных средств удалось бы обнаружить эту травку в эксгумированном прахе А. П. Ганнибала. (Такое, кажется, определяли в останках пещерных людей.) И более того, если бы палеоботаники доказали, что по крайней мере в тот период эта травка «лагум» росла только в районе озера Чад, то есть в нынешнем Камеруне. Тогда А. П. Ганнибалу можно было бы даже присвоить посмертно звание князя, которого он так добивался в своем прошении, найденном Сенатом и государыней недостоверным.