Это стало самым трудным временем в нашей жизни. Нам не разрешали играть во дворе. Телевизор был выключен, и мама не делала никаких попыток вернуть кабель и пульт. Вместо этого мы были вынуждены слушать по радио классическую фортепианную музыку.
Под надзором тюремной надзирательницы Шмидт мы выполняли домашние задания, и делали это так долго, что они уже вылезали у нас из ушей. Мы с тоской мечтали покататься в парке на велосипеде. Казалось, что даже наша золотая рыбка Элвис, которая описывала круги в своём аквариуме в гостиной, с сочувствием взирала на нас.
Мама даже не думала что-то менять. Она просто устало отмахивалась, когда по вечерам мы жаловались ей. Но через некоторое время она всё-таки взяла в руки телефонную книгу. Мы слышали, как она в течение нескольких часов звонила, пытаясь найти нам новую девушку. Но никто не соглашался. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду.
– Мерседес пожаловалась на вас, и это стало всем известно, – подавленно сказала она. – Все знают, что жить у нас опасно. Во всей округе нет ни одного агентства, которое готово было бы нам помочь.
Если вспомнить о фрау Шмидт, то это были на самом деле не слишком хорошие новости. В четверг я заперся в туалете и тайно прочёл программу телепередач, чтобы по крайней мере знать, какие фильмы мы пропускаем.
В пятницу мы с трудом дождались момента, когда фрау Шмидт покинула наш дом, хотя у нас не было никаких идей, как мы без телевизора и прогулок проведём выходные дни.
– Ну и хорошо! – заявила мама, когда она пришла с работы в поразительно хорошем расположении духа. – Мы заново покрасим стены в коридоре, без этого нам не удастся убрать пятна кетчупа. В конце концов, у нас всё должно сиять чистотой, когда на следующей неделе к нам придёт новая девушка! – Она одарила нас сиянием своих глаз, оставила в коридоре свой портфель и, напевая, ушла на кухню. Мой взгляд упал на записку, которую мама вместе со связкой ключей положила на тумбочку. Написана она была корявым почерком, текст был наполовину смыт дождём. Я прочёл следующее:
Впервые! Агентство «Дунай»!
Опердевушка – прекрасная помощница по хозяству, любит дитей.
Звонить по телефону
На обороте следовал телефонный номер метровой длины, начинавшийся кодом (0038).
– Опердевушка? – испуганно спросила Иоанна. – Любит дитей?
– Хозяство? – так же беспомощно протянул я.
Возможно, фрау Шмидт – это было не самое страшное, что могло с нами произойти.
В дом вплывает новенькая
Я с первого мгновения понял, что с новой девушкой что-то не так. И не то чтобы новенькая выглядела очень комично. Нет, на самом деле она производила впечатление даже достаточно нежного создания: гладкие тёмно-каштановые волосы и глаза как прозрачные стеклянные зелёные камушки. Но несмотря на то, что был ещё март, она не носила обуви, а ходила босиком. На ней были джинсы, которые болтались вокруг её ног, и футболка, на которой было написано «Bongo-Boogie». В руке она держала совсем маленький чемоданчик. С её волос, футболки, джинсов и чемоданчика стекала вода, но это было объяснимо – на улице шёл проливной дождь.
– Добро пожаловать! – с чрезмерным воодушевлением воскликнула наша мама и протянула ей руку. – О, вы совсем промокли! Заходите скорее!
Новая девушка-няня вплыла в дом и молча осмотрелась. Заново окрашенные обои, видимо, действительно произвели на неё впечатление. Во всяком случае, большее, чем мы.
Мама становилась всё более взволнованной.
– Ну вот, наконец вы и пришли! А вот… наши близнецы. Это Иоанна. – Мама показала на мою сестру, затем махнула рукой в мою сторону: – А это Эрик. Они оба ходят в пятый класс.
– Очэнь интэрэсно! – вежливо сказала девушка. Но взгляд её зелёных глаз так равнодушно скользнул мимо нас, словно мы были неуклюже составленной декорацией коридора.
– Да. А это, дети, Полина Шух… Шуш…
– Шушнатоволковицкова, пожалста, – сказала девушка хриплым низким голосом.
– Да, правильно, – сказала мама. – Итак, Полина приехала из Измаила, это красивый город в Украине, на самом берегу Дуная. Полина будет жить у нас до конца августа. И мы, конечно, сделаем всё для того, чтобы она чувствовала себя у нас хорошо, не так ли, дети?
Последнее предложение было более чем внятным предостережением для нас.
Но нас и без этого в такой степени одолевало любопытство, что мы не могли сразу же спугнуть Полину. Уже одно её имя: По-ли-на Шуш-ка? – ви-как – простите? – ко-ва!
– Не хотите ли вы сразу осмотреть дом? – спросила между тем наша мама. – Ах нет, вы конечно же хотите сначала переодеться во что-нибудь сухое. Вы, наверное, мёрзнете, не так ли? – Взглянув на босые ноги Полины, она добавила: – У меня… э-э… здесь есть пара домашних тапочек для вас.
Полина отмахнулась.
– Осмотрэть дом, пожалста, – сказала она.
Нам уже приходилось принимать участие в подобных экскурсиях по дому. Прежние девушки, правда, не оставляли на полу мокрых отпечатков ног. Как правило, в каждой комнате они пытались сказать что-то приятное. Например, они показывали на ужасные настенные часы в виде грота, подаренные бабушкой Христель, и восклицали:
– О, как красиво!
Или они уверяли, что угловая группа в гостиной выглядит очень уютно. Кроме того, они всё время улыбались, как будто им необходимо было выиграть приз, и пытались завязать с нами разговор, хотя мы их, конечно, упорно игнорировали.
Полина ни разу не улыбнулась. Она не произнесла ни слова. Она не удостоила нас ни единым взглядом, но с интересом осмотрела стол и стулья.
– Посмотри, Полина! Разве это не красивые часы? – через некоторое время промолвила Иоанна.
Полина посмотрела на часы, затем так взглянула на мою сестру, словно серьёзно сомневалась в её душевном состоянии.
– Вы будете жить на втором этаже. – Этими словами мама через некоторое время закончила обход нашего дома. – Это уютная маленькая комната. Окно выходит прямо в сад.
«А если бы у нас больше не было девушек-помощниц, то это опять была бы моя комната», – с неприязнью мысленно добавил я.
Полина уже хотела последовать за нашей мамой, но при выходе из комнаты она увидела аквариум. Она остановилась, показала на нашу золотую рыбку и вопросительно взглянула на меня.
– Это Элвис, – ответил я на её немой вопрос.
Она удовлетворённо кивнула, махнула рыбке и сказала:
– Привет!
Потом она вышла из комнаты.
– Прости, я не ослышался? – шепнул я Иоанне. – Она сказала «привет» золотой рыбке?
Иоанна потеряла дар речи, поэтому она только молча кивнула.
Немного выждав, мы на цыпочках проскользнули к двери комнаты Полины и через щель тайком заглянули в комнату. Она в это время распаковывала чемодан. То есть о «распаковывании» здесь и речи быть не могло. Она раскрыла его и достала единственный предмет одежды, который там находился. Нечто красного цвета, как божья коровка, с чёрными точками.
– Но это просто невероятно! – пролепетала моя сестра. – Она специально приезжает сюда на полгода из Украины и привозит с собой только бикини!
Самое смешное заключалось в том, что нервничать начала наша мама. В первый день она звонила нам каждые полчаса и спрашивала, как у нас обстоят дела.
– Прекрасно, – всякий раз отвечал я и смотрел на Полину. – Она… э-э-э… ничего не сломала.
Что соответствовало действительности. В течение вот уже нескольких часов Полина занималась исключительно тем, что босиком стояла в гостиной у окна и внимательно смотрела на бельё, которое висело в саду на сушилке и развевалось на ветру. И так как она не делала ни малейшей попытки снять бельё, то в виде исключения это пришлось сделать Иоанне и мне.