Генка упрямо помотал головой.
— Знал бы, так не пошел бы с тобой, — сказал он. — Еще другом называется.
— Не ходил бы, — усмехнулся Петька. — Смотри, еще заругают.
— А тебя? Вот отец-то вытянет раза два по спине ремнем, будешь знать. Бери, жадина, только я с тобой водиться больше не буду. П-подумаешь! Я вот и без кинжала как дам…
Они стояли друг перед другом нахохленные, как готовые к драке петухи. У одного в руках были ножны, а у другого кортик. И не заметили, как возле них очутился долговязый четырнадцатилетний подросток Бронька Вебер, внук старухи Вебер. Поняв, что друзья не поделили, он посоветовал:
— А вы продайте…
— Кого продайте? — не понял Петька.
— Кортик. А говорить нужно не «кого», а что. Откуда ты взялся? — хмуро глянул на него Генка.
— Продадите, деньги пополам — и никому не будет обидно.
Петька размышлял. Продавать интересу мало, но дома за находку может влететь. Как-то Петька выменял на бабки перочинный ножик, так отец отобрал. И бабки пропали, и нож тоже.
— Ты купишь? — спросил Петька.
— Зачем? Все равно бабушка выбросит, если узнает, что я интересуюсь оружием. Продайте Витьке Сутормину, — посоветовал Бронька.
У сына лавочника — Витьки Сутормина — водились деньги. Вчера приятели видели, как он покупал в ларьке у проезжих грузинов два фунта винограда. Расплачиваясь, вытащил трехрублевую бумажку. Богатство! Витька даже летом ходил в хромовых сапожках, носил темно-синий картуз с черным лаковым козырьком и рубашку с поясом. На зиму он уезжал учиться в соседний городок, так как в станичной школе было всего два класса.
Не любили Витьку станичные ребята. Не чист он был на руку.
— Сутормин близко — не оставляй на ночь жерлицу на озере. Утянет! — говорили о нем.
Продать кинжал ему? Но Петьке очень уж не хотелось иметь дело с Суторминым, и он попросил Вебера.
— Бронь, может, ты сходишь и продашь? Мы тут подождем.
Но тот отказался наотрез:
— Некогда. Голубей надо ловить.
Голубиный промысел — постоянное занятие Броньки: жили-то Веберы неважно. Бабушка с грехом пополам накладывала разноцветные заплатки на вельветовые Бронкины брюки и на одежонку его братишки и сестры. Но прокормить их не могла. Вот Бронька и ловил голубей, обитающих в полковничьем доме.
— Не хочешь- не надо, — обидчиво дернул плечом Петька.
Бронислав, почему-то волнуясь, вдруг попросил подарить ему книгу. Петька запротестовал первым:
— На вот-те, видал? Отдать книгу! А фигу не хочешь? — И Петька показал Веберу кукиш с черным ногтем.
Бронька не обиделся. Он принялся упрашивать, чтоб они отдали ему книгу: мол, хочу доставить удовольствие бабушке.
— Книга-то все равно наша. Вы и читать не умеете. Хотите, клетку подарю? Для птиц- чудесная!
Но Петька не соглашался:
— Мне клетка, а Генке что? Книгу мы пополам разорвать можем, а клетку не разделишь. Давай в придачу еще что-нибудь. Переговоры закончились тем, что Бронислав согласился передать друзьям вторую перчатку, в пару к найденной, только не такую чистую, как лежавшая в книге.
Петька согласился, и Генка не стал возражать.
Бронислав принес ветхую клетку и грязную перчатку. Петька почесал было затылок, вздохнул: обманул их полковничий сын, да делать нечего — уговор дороже денег. Книга была передана Броньке. Ребята отправились на чердак Петькиной избушки прятать перчатки и клетку.
И зачем Броньке та старая книга да еще написанная не по-русски?
СЫН ПОЛКОВНИКА
Матери Бронислав не помнит. Она умерла после появления в семье третьего ребенка.
Зато отлично помнит он своего отца. Вечерами полковник, слегка утомленный, выходил из своего кабинета и опускался в мягкое низкое кресло у топившегося камина. Маленький Бронислав оставлял игрушки, садился отцу на колени и просил его рассказать занимательные истории.
Отец горячо любил своего первенца, многое ему позволял, прощал шалости, при каждом случае подчеркивал, что Броня — его наследник. Младшие брат и сестра большее время дня проводили у бабушки, отец будто не замечал их. Строгая, но справедливая бабушка привязалась к младшим внучатам, полностью передав сыну заботы о Брониславе.
Никогда не забыть Брониславу серьезный разговор с отцом. Случилось это в один из февральских дней… Время было тревожное. В доме полковника редко появлялись учителя, которых раньше привозили три раза в неделю за восемнадцать верст из города. И в тот день, казалось, ничто не могло нарушить порядка. Рано утром конюх запряг иноходца в легкие санки и до полудня успел привезти учителя. Но неожиданно в библиотеку зашел отец, прервал урок и отпустил учителя.