– Зверь. Он был за окном. Большой зверь. Это было не обычное животное.
– Как оно выглядело?
Горничная нервно оглянулась на лорда Хаттона. Точнее, на того, кто оказался позади немолодого мужчины.
– Элизабет, – на неё строго смотрел Чарльз, а девушка вздрогнула от обращения к ней. – Собери, пожалуйста, осколки.
Лиззи тут же подчинилась указанию старшего слуги и принялась собирать разлетевшиеся кружки.
– Что-то случилось, сэр? – обратился дворецкий к суперинтенданту.
– Я опрашиваю горничную и как раз пытаюсь это выяснить.
– Лорд Хаттон? – Чарльз подошёл к молчаливо стоявшему лорду.
– Мы просто услышали крик. Сэр Уоррэн прибыл раньше, я поднялся несколько минут назад и обнаружил девушку, замершую у стены, – задумчиво произнёс тот.
– Лиззи бывает крайне неуклюжа, – девушка вздрогнула от упоминания своего имени, чуть снова не выронив чайный набор. – Это так, Элизабет? – строго спросил дворецкий.
Лиззи перевела испуганный взгляд на Чарльза и кивнула.
Сэр Уоррэн шагнул, заслоняя собой горничную, чем привлёк внимание старшего слуги.
– Сэр? – Чарльз слегка нахмурился.
– Что вы здесь делали? – обратился Джеймс к девушке, игнорируя присутствие Чарльза.
Элизабет подняла испуганные глаза на высокого джентльмена, но продолжала молчать, не получив разрешения от дворецкого. Суперинтендант обернулся, встретившись взглядом с невозмутимым Чарльзом. Что бы ни делал Джеймс, этикет не позволял допрашивать слуг без разрешения дворецкого или, например, лорда Хаттона. Второй мужчина не планировал поддержать идею сэра Уоррэна донимать вопросами неуклюжую служанку. Ничего страшного не произошло, а за лёгкий конфуз её отчитает дворецкий, когда гости оставят их.
– Проследуйте в свои комнаты, господа. Вам нужно отдохнуть. Мы уладим это маленькое недоразумение и принесём ваш вечерний чай.
– Чарльз, скажите мне, где находятся покои сэра Барлоу?
– Большая западная башня, сэр.
– Он дремлет?
– Разумеется, сэр, – дворецкий щёлкнул пальцами, подав Элизабет знак продолжать уборку. – Чем-то ещё могу быть вам полезен?
– Прошу вас впредь мне не мешать, – сухо отозвался суперинтендант, – когда я разговариваю со свидетелями.
– Я склонен придерживаться правил, принятых в семье Барлоу. Вся прислуга подчиняется мне, сэр.
Лорд Хаттон взглядом пытался убедить суперинтенданта, что это вне его юрисдикции. Пока хозяева поместья не дадут прямого разрешения, они – всего лишь гости. Чарльз может сообщить Барлоу-младшему о неподобающем поведении сэра Уоррэна, и того с лёгкостью выставят, не взирая на должность.
– И тем не менее, я здесь по особому поручению сэра Барлоу.
– Сэр Барлоу меня ни о чём не информировал, сэр. Если это дело действительно важное, я бы переговорил с господином с утра. Попросил бы его разъяснить всю ситуацию и очертить круг ваших полномочий, сэр.
Дворецкий готов был сражаться за репутацию своих хозяев как лев.
– Как вам будет угодно, – процедил суперинтендант.
Лиззи собрала все осколки, остатки еды и столовые приборы и на дрожащих не сгибающихся ногах проскользнула мимо мужчин.
– Чарльз, чай мы всё-таки дождёмся? – спросил лорд Хаттон.
– Разумеется, лорд.
– Сэр Уоррэн, я предлагаю отправиться каждому из нас в свою комнату и отдохнуть.
Происшествие и поведение дворецкого вызвало у лорда Хаттона смешанные чувства, главным из которых была тревога. А целеустремлённость сэра Уоррэна показала его с лучшей стороны, и благородный джентльмен смотрел на представителя закона несколько иначе. Возможно, совместно они смогут разобраться в том, что происходит в поместье.
Лорд Хаттон и сэр Уоррэн поклонились друг другу и отправились в свои комнаты, удобно расположенные на одном этаже, пусть и в разных его частях.
сэр Джеймс Уоррэн
поместье Оффорд, центральное здание, третий этаж,
комната суперинтенданта
сентябрь, 14
9 часов 11 минут после полудня
В комнату суперинтенданта, к его удивлению, заглянула Элизабет.
– Вечерний чай, сэр, – сообщила она, опуская поднос на столик.
– Благодарю, Лиззи, – сэр Уоррэн приложил все усилия, чтобы его голос звучал приветливо. Подчинённые считали, что его манера общения была пугающей, хотя сам он не понимал почему. Но сейчас он старался говорить так, как обычно говорил с посетительницами инспектор Гастингс – открыто и с улыбкой. У суперинтенданта скорее получилось нечто сродни оскалу.