Иногда он открывал глаза, оглядывался и бормотал:
– Это семейное проклятие. Мы все спятим. Мы все здесь спятим.
Тогда Агнесс начинала гладить его по волосам, а один раз осмелела и поцеловала в висок. Это простое действие успокоило молодого джентльмена, и он задышал ровнее, перестав сулить всем неотвратимое безумие.
Решив вопрос с телом лорда Хаттона, суперинтендант вспомнил про сэра Барлоу. До того, как разыгралась сцена с пощёчиной и дуэлью, сэр Уоррэн пытался соединить все имеющиеся у него факты в одну стройную логичную последовательность. Последние события внесли определённые изменения в его суждения, и он жаждал обсудить их с хозяином поместья. С этой целью сэр Уоррэн приблизился к диванчику, на котором сидел бывший дуэлянт и компаньонка одной из дам.
– Мисс Агнесс, мне нужно переговорить с сэром Барлоу.
– Он ещё не очень хорошо себя чувствует, – нахмурилась девушка.
– Я настаиваю, – голос суперинтенданта звучал настолько спокойно и доброжелательно, насколько мог, учитывая непростую ситуацию.
Агнесс, шепнув сэру Барлоу «я буду рядом», освободила место полицейскому.
– Сэр, расскажите мне о вашем семейном безумии.
Барлоу поднял на суперинтенданта дикий взгляд. Покачнувшись, он вцепился сэру Уоррэну в рукав и быстро заговорил:
– Мой прадед сошёл с ума. Начал кидаться на людей! Он лунатил, – глаза Барлоу округлились. – Ему мерещились страшные вещи… Стаканы падали! Стаканы… стаканы падали… стаканы падали… – запричитал он, теряя связь с реальностью.
Агнесс шагнула к дивану, но сэр Уоррен жестом остановил её.
– И ваш дед потому его и застрелил? – суперинтендант попытался вернуть мысли молодого хозяина в нужное русло.
– Ему пришлось, – помотал головой Барлоу, чуть более осмысленно глядя на собеседника. – Он обезумел. Напал на собственного сына. И тот выстрелил, – он сложил пальцы, имитируя револьвер, и поднёс ко лбу суперинтенданта. И нажал на воображаемый курок. – И оставил. Закрыл в коробку и на стенку повесил. И пули… Сказал, однажды нужно будет выстрелить снова.
Мисс Фламел, мисс Вуд и Виктория переглянулись. Агнесс прижала к губам побелевшие пальцы.
– Отец не хотел здесь жить, – продолжал громко шептать сэр Барлоу. – И мне говорил здесь не жить! А я всё равно приехал. Дедушка болеет, отец с ним… Кто-то же должен присматривать за поместьем. А кто, как ни я? – он посмотрел на суперинтенданта в поисках понимания. Тот кивнул. – Зачем я сюда приехал...
– Как вы сейчас оцениваете своё состояние? – сэр Уоррэн всеми силами старался удерживать Барлоу если не сознании, то, по крайней мере, не дать тому провалиться в бездну безумия.
– Я? Я пока ещё здоров, благодарю за беспокойство, – его диковатый взгляд метнулся к врачу, затем вернулся к суперинтенданту. – Но стаканы падали…
– Как и у вашего прадеда?
– Да… – в глазах Барлоу появился лихорадочный блеск. – И кто-то задул свечу. Я знаю, что там кто-то был. Он зашёл в комнату, подошёл ко мне и задул свечу.
Барлоу судорожно дышал, и каждый его вздох вырывался облачком пара. В холле стало неожиданно холодно, что заметили все присутствующие.
– У вас же есть револьвер, – Барлоу стиснул пальцы на запястье суперинтенданта, впиваясь ногтями в кожу; сэр Уоррэн поморщился. – Выстрелите, когда нужно будет выстрелить. Только пулю нужно будет пустить… – он снова изобразил револьвер пальцами и приставил ко лбу полицейского.
– В себя? – произнёс тот, стараясь сохранять спокойствие, что давалось уже гораздо сложнее. Вспомнился стук в закрытой комнате.
– Если бы у отца хватило воли… если бы у деда хватило воли…
– А у вас хватит воли? – суперинтендант успел задать опасный вопрос раньше, чем мисс Фламел его перебила. Она как никто другой понимала, как опасно провоцировать сумасшедших пациентов, каковым она и считала теперь сэра Барлоу.
– У меня нет револьвера, – жутковато усмехнулся хозяина поместья. – А у вас есть. Отдайте его мне.
В тишине холла раздался звон разбившегося стакана. Холод наперегонки бросился по телу мисс Вуд, обгоняя дрожь, охватившую мисс Фламел и Викторию. Агнесс была близка к обмороку. О слугах и говорить было нечего: они все, как один, опустились на колени и беззвучно молились.
– А вы знаете, они надпись стёрли, – вдруг хихикнул Барлоу. – Там на зеркале была надпись. Чарльз сказал, что надо стереть.
– Какая надпись? – насторожился сэр Уоррэн. Он всё ещё искал крупицы истины в бредовых заявлениях молодого владельца Оффорда. – Где?
– В кабинете, где был инспектор. А надпись стёрли, когда он пропал.
– Какая надпись?
– Anheim, – сверкнул глазами Барлоу. – Anheim! А, вы не знаете арабского. А я знаю. Я учился. Это значит «конец». Лиззи стирала её, а она появлялась снова и снова.
Барлоу обхватил голову руками.
– Мне нужен револьвер. Стаканы падают.
Где-то в поместье раздался женский крик.
Никто из присутствующих даже не подумал пойти на этот звук.
Сэр Уоррэн встал, помогая подняться и сэру Барлоу.
– Мы прогуляемся.
И снова никто ничего не сказал. Мисс Фламел посчитала, сколько успокоительного уже дала сэру Барлоу и поняла, что даже буйный больной давно спал бы самым крепким сном. Похоже, медицина оказалась бессильна. Джорджиана принялась поправлять воротник платья, но ей это всё никак не удавалось: пальцы стали непослушными – они так не дрожали уже семь лет.
Джентльмены вышли на улицу.
Агнесс подошла к мисс Вуд и тихонько спросила:
– А это лечится? Просто я сейчас не очень уверена, что хочу замуж за сумасшедшего, – в её испуганных глазах читалась просьба видеть во всём обычное, то, с чем можно справиться, то, что не было за гранью человеческих сил.
Мисс Вуд обняла компаньонку за плечи.
– Всем подойти ближе и закрыть уши, – скомандовала мисс Фламел, видя через высокое окно, как сэр Уоррэн и сэр Барлоу скрылись за террасой.
сэр Джеймс Уоррэнпоместье Оффорд, террасасентябрь, 162 часа 39 минут после полуночи
Гроза, наконец, закончилась. На смену ей пришёл густой туман, наползающий на поместье сразу со всех сторон.
– Туман. Некуда бежать, – потрясённо произнёс сэр Барлоу. – Но если… я подожду в тумане, а вы бегите.
Он поднял голову, высматривая что-то на четвёртом этаже. Сэр Уоррэн проследил за его взглядом и тоже обнаружил то, что привлекло внимание хозяина поместья: во всех комнатах горел свет, окна украшали алые шторы, которых там совершенно точно не было. Более того, стоило лишь немного прислушаться, как стало ясно, что там играет музыка.
– Вы должны бежать, а мне нужен револьвер, – повторил сэр Барлоу. – Туман подбирается.
Суперинтендант и хозяин поместья завернули за угол. Сэр Уоррэн достал «Последний аргумент» и вложил его в руки Барлоу, но свои ладони он не разжал, на случай если обезумевший владелец Оффорда решит выстрелить в него.
– Сэр Уоррэн, – неожиданно чётко и ясно обратился к нему Барлоу. – Бегите как можно быстрее из поместья. После моей смерти у вас останется совсем мало времени. Хватайте всех, кого можете, и бегите, я вас умоляю. Если они откажутся – бегите сами. Пока она ничего не осознала.
Его палец дрогнул, нажимая курок.
Суперинтендант осторожно опустил тело Барлоу и огляделся: туман, клубящийся вокруг деревьев, казался живым – он наползал, стоило лишь отвести от него взгляд. Он подкрадывался как хищник, увидевший из своей засады добычу.
Каким бы безумным ни был хозяин Оффорда, в его словах были и разумные мысли. Смерть его прадеда остановила бесчинства, и долгое время поместье и его обитатели не знали бед. Но сейчас всё повторялось, страшнее и с большим размахом. Был ли причиной тому замок-крепость? Сэр Уоррэн задумчиво посмотрел на возвышающееся над ним здание. Возможно, он был источником чего-то мистического, обладающего силой воплощать затаённые страхи людей. Оффорд звал к себе тех, кому было что скрывать, в этом у Джеймса сомнений не было. Леди Макабр знала убитых и боялась их так, словно они могли рассказать что-то о ней. Человек над телом лорда Хаттона, должно быть, его родственник. Кажется, благородному господину тоже было о чём поведать.