На следующий день после обеда я поделилась своей новостью с отцом. В первое мгновение он растерялся и как бы не знал, что говорить. Но затем он улыбнулся и сказал:
— Ну вот, наконец тебе и счастье улыбнулось. Благослови тебя Бог. Ничего лучше я для тебя и пожелать бы не мог. — Ты должна немедленно написать об этом Рокуэллам, — добавил он.
Я поняла, о чем он подумал: сэр Мэттью стар и слаб здоровьем, и случись с ним что до того, как семья узнает о предстоящем рождении возможного наследника, Киркландское Веселье перейдет к Люку. Если же у меня родится сын, то возникнет весьма неловкая ситуация, в которой Люку придется уступать от только что полученного наследства своему новорожденному кузену.
Обдумав это, я решила, что отец прав, и отправилась к себе, чтобы написать письмо. Оно далось мне нелегко, потому что Рут, которой я его адресовала, никогда меня особенно не жаловала, и я представляла себе, каким ударом для нее может быть это известие.
В конце концов я сочинила короткое и очень сдержанное послание, предоставив ей самой делать выводы из того, что в нем сообщалось.
«Дорогая Рут,
Я пишу, чтобы сказать вам, что я жду ребенка. Мой доктор заверил меня, что никаких сомнений в этом быть не может, поэтому я подумала, что семья должна узнать о предстоящем появлении на свет ее нового члена.
Я надеюсь, что сэр Мэттью окончательно оправился от своего недавнего приступа. Я уверена, что он будет рад узнать, что у него скоро будет еще один внук — или внучка.
Я себя очень хорошо чувствую и надеюсь, что вы тоже.
Передайте всем мои наилучшие пожелания.
Ваша невестка, Кэтрин Рокуэлл».
Через два дня пришел ответ от Рут.
«Дорогая Кэтрин,
Ваша новость стала для нас приятным сюрпризом. Сэр Мэттью говорит, что вы должны немедленно вернуться в Киркландское Веселье, потому что нельзя допустить, чтобы его внук появился на свет где бы то ни было еще.
Пожалуйста, не отказывайте ему в его просьбе, иначе он будет очень огорчен. В нашей семье существует давняя традиция, по которой все ее дети рождаются в этом доме.
Очень прошу вас поскорее сообщить мне, когда вас можно ждать, чтобы я могла все подготовить к вашему приезду.
Ваша золовка, Рут».
Сэр Мэттью тоже написал мне, и в его письме была искренняя радость по поводу того, что он узнал. По его словам, он скучал по мне и очень ждал моего возвращения.
«Ты не должна разочаровать меня, моя дорогая, — писал он. — Ты должна вернуться в Киркландское Веселье».
Я знала, что он прав, — я должна вернуться.
На станции меня встречали Рут и Люк. Их приветствие было теплым, но я не думала, что они действительно рады меня видеть. Рут, как всегда, была очень спокойна, тогда как Люк, как мне показалось, до некоторой степени утратил свою беззаботность. Должно быть, ему было очень несладко оттого, что приходилось проститься с давно взлелеянной им мечтой стать хозяином Киркландского Веселья. Для него ребенок, которого я носила, был, наверное, узурпатором наследства, на которое он рассчитывал с момента смерти Габриэля. С другой стороны, его отношение к будущему кузену зависит, конечно, оттого, насколько сильна была его мечта получить Киркландское Веселье…
IV
Сэр Мэттью и тетя Сара вышли мне навстречу в холл. Они обняли меня с такой осторожностью, словно боялись, что я могу рассылаться на куски от их прикосновения.
— Я ведь не хрустальная ваза, — сказала я им, и они оба рассмеялись.
— Это такая замечательная новость, — пробормотала тетя Сара, вытирая глаза, хотя слез в них я не заметила.
— Это так много значит для всех нас, — сказал сэр Мэттью. — Это большое утешение после того, что случилось.
— Да, мы как раз говорили это Кэтрин по дороге, — вставила Рут. — Правда, Люк?
Люк улыбнулся своей прежней веселой улыбкой.
— Правда, Кэтрин?
Вместо ответа я тоже улыбнулась.
— Я думаю, Кэтрин устала с дороги и хотела бы сразу пойти к себе, — сказала Рут. — Хотите, я велю принести вам чаю?
— Это было бы замечательно, — ответила я.
— Позвони горничной, Люк. Пойдемте, Кэтрин. Ваши вещи уже наверху.
Сэр Мэттью и тетя Сара пошли наверх вслед за нами.
— Я выбрала вам комнату на втором этаже южного крыла. Подниматься на самый верх дома вам теперь ни к чему, а кроме того, это очень приятная комната.