— В таком случае вам надо пойти к себе и лечь, — сказала она. Я распоряжусь, чтобы вам принесли в комнату ужин.
Я с удовольствием последовала ее совету и отправилась к себе, предвкушая блаженный вечер, проведенный в постели с книгой в руках.
Вскоре после того, как я легла и, устроившись поудобнее, начала читать, Мэри-Джейн принесла мне ужин, а когда я поела, она пришла забрать поднос и сообщила, что меня хочет видеть доктор Смит. Я сказала, что приму его, и Мэри-Джейн, застегнув доверху все пуговицы моей ночной кофты, вышла, чтобы пригласить его ко мне.
Доктор пришел ко мне вместе с Рут, и, когда они оба уселись около моей кровати, он принялся расспрашивать меня о моем обмороке.
— Насколько я понимаю, волноваться совершенно не о чем, — сказала я, после того, как сделала полный отчет о своих ощущениях до и после обморока. — Судя по всему, это вполне обычное дело — так мне сказала акушерка.
— Какая акушерка? — спросил доктор Смит.
— Джесси Данкуэйт. Миссис Редверс ей очень доверяет. Я уже договорилась, что она будет принимать у меня роды, а пока она будет время от времени меня навещать. Доктор помолчал несколько секунд и потом сказал:
— У этой женщины неплохая репутация в округе. — Он наклонился ко мне с улыбкой и добавил: — Но я все-таки удостоверюсь, что она достаточно квалифицированна для того, чтобы мы могли доверить вас ее попечению.
Вскоре после этого они пожелали мне спокойной ночи и ушли. Я блаженно откинулась на подушки, думая о том, как приятно быть предметом всеобщего внимания и заботы, а главное, быть избавленной от необходимости самой принимать какие-то решения и что-то устраивать.
Прошло еще две недели, и случилось нечто, что нарушило мое безмятежное существование и внесло страх и сомнения в мою жизнь.
Это произошло ночью, а перед этим был чудесный сентябрьский день, когда солнце светило так ярко и было так тепло, что только рано сгустившиеся сумерки напомнили нам о том, что уже осень.
День прошел для меня очень приятно. Вместе с Рут, Люком и Дамарис я пошла в церковь, чтобы украсить ее цветами из нашего сада к празднику урожая. Правда, они не позволили мне самой что-то делать, а усадили на скамью, откуда я могла наблюдать за их работой.
Я не стала спорить, а с удовольствием села и стала любоваться тем, как преображалась церковь благодаря их усилиям. Дамарис, которая в этот момент казалась сошедшей со страниц Ветхого Завета, украшала престол великолепными хризантемами в высокой вазе — красными, розовато-лиловыми и золотистыми. Ей помогал Люк, который вообще старался не отходить от нее ни на шаг, а Рут в это время устраивала живописные натюрморты из гроздьев винограда и разных овощей на подоконниках под витражами.
Все это вместе — старая церковь, солнечный свет, струящийся сквозь цветные стекла витражей, приглушенные голоса Рут, Люка и Дамарис, роскошные осенние цветы — создавало атмосферу абсолютного покоя и умиротворения, наслаждаясь которой я, конечно, не подозревала о том потрясении, которое мне вскоре предстояло пережить.
Выпив чаю в доме викария, мы, не торопясь, отправились домой. Вечер прошел так же спокойно, как и весь день, и вскоре после ужина я отправилась к себе — все в том же безмятежном настроении, — чтобы пораньше лечь спать.
За открытым окном моей спальни в небе висела почти полная луна, и ее мягкий свет озарял комнату, соперничая с горящими на камине свечами.
Впоследствии я пыталась восстановить в памяти все детали этого вечера, но в тот момент я, конечно, не знала, что они будут иметь значение, так как сам вечер казался вполне обычным и ничем не выделялся в ряду других вечеров.
Но одну вещь я помнила точно — я не задвинула полог по бокам кровати, потому что никогда не любила спать с закрытым пологом, и несколько раз напоминала Мэри-Джейн, что он всегда должен быть открыт.
Задув свечи, я легла в постель. Некоторое время я лежала, глядя в окно, зная, что через час или около того луна начнет светить прямо мне в лицо — накануне ночью я проснулась оттого, что ее свет падал мне на глаза.
Вскоре глаза у меня начали слипаться, и я заснула. И… вдруг я проснулась с ощущением страха, хотя, чем он вызван, в первые несколько секунд я понять не могла. Самое реальное, что я почувствовала в тот момент, был неизвестно откуда взявшийся сквозняк — на меня словно подуло холодным ветром. Я лежала на спине, и мою комнату по-прежнему освещала луна. Но кроме лунного света в ней было что-то еще… Что-то, нет, кто-то стоял в ногах кровати и смотрел на меня.
Кажется, я вскрикнула, точно не помню, но помню, что попыталась приподняться, но даже не смогла оторвать голову от подушки, потому что меня словно парализовало, и на несколько секунд мое тело будто превратилось в камень. Если когда-либо в своей жизни я знала настоящий страх, то это было именно в те жуткие мгновения.