Снизу снова раздался голос Мэри-Джейн.
— Я тут кое-что нашла, мадам.
— Я вас не вижу. Где вы?
Ее голос был еле слышен.
— У меня чуть не погасла свеча, мадам.
— Сейчас же возвращайтесь, Мэри-Джейн. Захватите то, что вы нашли, если можете это поднять, и идите сюда.
— Но, мадам…
— Немедленно возвращайтесь, — приказала я. Через минуту-другую я наконец увидела внизу огонек свечи и вздохнула свободнее.
Вскоре Мэри-Джейн появилась на ступеньках каменной лестницы, держа в руке свечу и сжимая что-то под мышкой. Она протянула мне вверх свою находку, и я тут же поняла, что это была монашеская ряса. Я приняла от Мэри-Джейн ее свечу, и через секунду она уже выкарабкалась из отверстия между досок и оказалась рядом со мной.
— Я испугалась, когда вы исчезли из виду, — сказала я.
— Я вообще-то сама там тоже не очень-то храбрилась. Аж дрожь пробирала!
— Вы действительно дрожите, Мэри-Джейн. Вы закоченели!
— Да, там холодно, прямо жуть. Но зато я нашла рясу!
— Пошли скорее ко мне, а то нас еще кто-нибудь здесь застанет.
Мы опустили на место доску в полу стенного шкафа так, чтобы не было заметно, что ее трогали, завесили шкаф гобеленом и, взяв рясу, пошли в мою комнату.
Когда мы вошли, Мэри-Джейн набросила на себя рясу, и меня передернуло.
— Снимите ее сейчас же, — сказала я. — Мы должны подумать, как ее сохранить. Теперь, если кто-нибудь опять посмеет сказать, что у меня видения, потому что я теряю рассудок, мы им сможем доказать, что это никакие не видения.
— Может, нам лучше сразу показать кому-нибудь эту рясу?
Еще накануне я бы ответила: «Да, мы покажем ее мистеру Редверсу». Но теперь я уже не могла этого сказать. Саймону я больше уже не доверяла, а уж если я не доверяла ему, то никому другому и подавно.
— Нет, Мэри-Джейн, пока мы никому ничего не скажем, — сказала я. — Мы спрячем наше доказательство в моей спальне. Я запру его в своем гардеробе, чтобы никто его не украл.
— Ну, а что же дальше, мадам?
Я взглянула на часы и увидела, что было уже семь.
— Пока что вы лучше идите, потому что вас могут хватиться. Я снова лягу в постель, и вы мне как обычно принесете завтрак. Воду для мытья принесите пораньше. Ну, а я тем временем подумаю, что мне делать дальше.
— Да, мадам, — сказала она и вышла.
Через некоторое время ко мне зашла Рут, чтобы узнать, как я себя чувствую.
— У вас по-прежнему усталый вид, — сказала она. — Вчерашний день оказался для вас слишком утомительным.
— Это правда, — согласилась я.
— Тогда я бы на вашем месте не выходила из комнаты. Всех гостей я возьму на себя, а вы как следует отдохните и, если к вечеру вам будет лучше, то спуститесь к ужину. Вечером мы никого уже не ждем, будут только свои. Саймон и Хейгэр уезжают завтра рано утром. Их карета всегда приезжает за ними ровно в девять тридцать на утро после Дня подарков.
— Да, я с удовольствием посижу у себя сегодня, — сказала я.
Таким образом, я весь день провела в своей комнате, лежа на кровати и в который раз обдумывая все, что произошло со времени моей первой встречи с Габриэлем и Пятницей. Да, Габриэль понимал, что кто-то пытался его убить среди развалин аббатства, и ему было страшно. Он надеялся, что я помогу ему избавиться от этого страха. Потом был этот вечер накануне его гибели, когда Пятница почуял кого-то в коридоре и залаял. Если бы не он, Габриэль погиб бы уже в ту ночь. Понятно, что Пятницу убрали, чтобы он опять не помешал подстеречь Габриэля. Сара все это знала и потому изобразила на своей вышивке. Как бы узнать, что ей еще известно? Итак, Габриэль был убит, а я не представляла никакого интереса для убийцы, пока не выяснилось, что я жду ребенка. План выдать меня за сумасшедшую, должно быть, возник, когда доктор Смит рассказал Рокуэллам, что в Уорстуисле якобы содержится моя мать.
Чей же дьявольский ум породил эту цепь злодейств? Я не думала, что конечной целью было отправить меня в Уорстуисл, скорее другое: внушить мне самой и другим, что у меня помутился рассудок и тем самым толкнуть меня на самоубийство еще до рождения ребенка.
«А почему, собственно, я думаю об этом плане в прошедшем времени, — спросила я себя. — Что сделает мой потенциальный убийца, обнаружив исчезновение рясы из своего тайника?» Не исключено, что он решит, что настало время действовать, не откладывая.
Я так и не знала, что мне делать. Вернуться в Глен-хаус? Но как я могла это сделать незаметно? А объявив о своем решении, я могла спровоцировать убийцу на немедленные действия. Так или иначе я была уверена, что он сделает все, чтобы не выпустить меня из этого дома.