Толстяк вытирал лицо огромным носовым платком и, постепенно успокаиваясь, слушал жену.
- Ты права,- сказал он наконец.- Вы меня извините, ребятки. Это дело слишком много для меня значит. Мне вредно волноваться, у меня желудок больной, но такой уж я вспыльчивый, просто не могу с собой сладить!
Боб с Питом переглянулись.
- Принимаем ваши извинения, мистер Клодьес,- заявил Боб.- Но ведь вы украли попугаев у мистера Фентриса и мисс Вэгнер. Это нарушение закона!
Толстяк опять вспотел и достал еще один большущий платок.
- Видите ли, я заглажу... Я постараюсь им объяснить. Я украл этих попугаев, потому что они мои! Вернее, для меня... были приготовлены! Я должен вам объяснить: эти птички - ключ к бесценному сокровищу! И мистер... Сильвер оставил его перед смертью именно мне!
Тут Боба осенило. То, что не успел рассказать Юпитер, когда их позвала тетя Матильда, сейчас откроется.
- Мистер Клодьес,- сказал он.- Эти семь попугаев - говорящие ключи, правильно? Чтобы найти сокровище, нужны все семь?
- Вот именно. Такую изощренную шуточку сыграл со мной Джон Сильвер. Другому подобное в голову бы не пришло... Он всегда таким был - с перевернутыми мозгами!
- Клод! - опять вмешалась миссис Клодьес.- Не расходись! Лучше объясни все по порядку. А я пока сандвичи приготовлю.
Услышав про сандвичи, ребята почувствовали, что в животах у них словно волки воют. Но жажда услышать разгадку тайны была сильнее голода.
- Начнем с того,- сказал Клодьес,- что Джон Сильвер - это псевдоним. Человек, живший под этим именем, всегда был эксцентричен и склонен к парадоксальным поступкам, с трудом ладил с окружающими. И хотя он был очень образован, ему редко удавалось долго прослужить на одном месте. В конце концов пришлось зарабатывать на жизнь, сочиняя разные мелочи для журналов: кроссворды, юмористические подборки, под которыми он подписывался именем знаменитого пирата. Я взял его в свою лондонскую фирму, зная, что он отлично разбирается в искусстве. В его обязанности входило посещение аукционов для скупки вещей, ценность которых неизвестна непосвященному. Как-то он принес мне картину, в достоинствах которой я сразу не разобрался, а заплатил он за нее кучу моих денег. Я обозлился и выгнал его с работы.
- А что это была за картина? - спросил Пит, который вспомнил, что у них в соседнем магазине было полно картинок ценой в один доллар девяносто центов вместе с рамой.
Он хотел было сказать об этом Клодьесу, но прикусил язык, вспомнив, как Юпитер проехался насчет его неосведомленности в подобных вопросах.
- Это была какая-то бездарная мазня с двумя желтоголовыми попугаями на ветке. Но Джон считал, что они написаны поверх старой, наверное, очень ценной картины. Вы, может быть, знаете, так иногда делают, чтобы спрятать настоящее сокровище, за которым охотятся не только коллекционеры, но и грабители.
При этих словах Пит покраснел, так как понял, что вовремя сдержался и не встрял в разговор. Но на него никто не обратил внимания.
- Так вот, мы повздорили, и я его выгнал, а он пообещал доказать, что прав. Через несколько дней он все же принес мне полотно, очищенное от верхнего слоя краски. Без сомнения, это было творение великого художника. Под дешевой мазней оказалась пастушка с ягненком, выписанные так, словно радуга служила художнику кистью. Цена картины была никак не меньше ста тысяч долларов!
- Ого! - все же не удержался Пит, но в это время очень кстати появилась миссис Клодьес с подносом, на котором аппетитной горкой лежали сандвичи, стояли два стакана молока и дымились две чашки кофе.
- Вот тут-то все и началось,- сказал толстяк Клодьес, заглатывая сразу полсандвича и запивая его маленьким глотком кофе.- Сильвер счел, что раз я выгнал его с работы, картина принадлежит ему. Но я возразил: она куплена на мои деньги - значит, моя. Тогда он предложил продать ее, а прибыль поделить.
Тут Пит опять не выдержал.
- Так было бы справедливо! Ведь он же ее нашел.
- Я ему сразу так сказала,- вставила миссис Клодьес.- Да разве он станет слушать?
- Эх,- махнул рукой толстяк,- что с возу упало... Одним словом, я пригрозил ему, он ушел и унес картину, а я пожаловался в полицию и добился ордера на его арест. Но птичка улетела, найти его не смогли, только теперь, когда я получил от него письмо, я ринулся сюда, в Калифорнию, где он, оказывается, скрывался.
- Он был так болен,- сказал Боб, который проникся сочувствием к Джону Сильверу еще когда Санчес рассказывал о нем.
- Да, он лежал у Санчеса на тощем матраце, смертельно больной, и все же придумывал свою последнюю шутку, которой сам же радовался... Считал, что заставит меня попрыгать!
- Мне кажется,- заметил Пит,- он имел право на эту шутку. И все же - он оставил вам это сокровище.
- Да,- задумчиво продолжал толстяк.- Оставил... Он даже позаботился об этом бедняке Санчесе, у которого жил. Ведь в письме было написано, что я должен купить у него попугаев за тысячу долларов. Он специально раздобыл их и научил фразам, которые составляют разгадку головоломки. Он писал, что на эту идею с попугаями его навела картина, написанная поверх шедевра...
- Почему же вы так долго не приезжали? - спросил Боб.- Ведь Санчес отправил письмо в тот же день.
- Ах, неудачи поодиночке не ходят. Уж такой я невезучий. Письмо пришло, когда я был в Японии, и пролежало несколько недель. Приехав, я сразу же отправился в Калифорнию, но, кажется, кому-то проговорился об этой чудесной "Пастушке". А Овер... У него везде уши. Вот он и почуял лакомый кусок. Приклеился ко мне, выслеживает.
- Мы видели, какой громила сидел с ним в автомобиле,- припомнил Пит.Убойная машина.
- Да, там мозгов недобор,- заметил искатель приключений.- Да не это самое страшное,- как-то легкомысленно продолжал он.