Гррах перестал крутить кнутами, поднялся в воздух и носился между жабами, то опускаясь почти к кромке воды, то взмывая к облакам. Чтобы бить кнутами, он должен был держаться низко, но постоянные атаки чудищ не позволяли ему все время оставаться на земле.
И все же он побеждал. Нанося удар за ударом, гррах измолотил десятки жаб, прореживая их ряды гораздо быстрее, чем прибывало пополнение с обратной стороны болота. Еще несколько минут, и вот уже самые крупные жабы пошли в атаку.
Снова картина боя изменилась. Гррах больше не метался как заведенный, потому что противников стало заметно меньше. Он спустился на землю и занялся исключительно обороной, так как языки крупнейших защитников логовища были не в пример длиннее, мощнее и быстрее, чем у мелких собратьев. Ему было уже не до атак — лишь бы отбиться.
А еще крупных жаб не брали его кнуты — по крайней мере, с первого раза. Пламя врезалось в бока и морды чудишь и отскакивало, не причиняя видимого вреда. Повторный удар мог нанести ущерб и даже убить жабу, но те, что подставлялись первый раз, отходили в тыл и атаковали оттуда. В итоге вокруг грраха всегда находилось кольцо чудищ, которых бей не бей, толку не было.
Босому было неловко, но он чувствовал, что болеет за закадычного врага. Перед ловчим словно приоткрывалась завеса еще одной тайны нового мира. Все вдруг встало на свои места, разложилось по полочкам так ясно, что стало невозможным представить, почему он раньше этого не понимал.
Каждый гррах имеет интерфейс. Точнее что-то, что создает интерфейс. Это было ясно Босому с самого начала, но только сейчас, после беседы с Винником и наблюдением за штурмом болота, стало понятно и еще кое-что.
Интерфейс не дает немедленного успеха в развитии, но позволяет за счет упорных тренировок поднять навыки и возможности организма до невероятных высот. И касалось это не только Босого, который хоть и получил интерфейс в каком-то невнятном урезанном варианте, но и самих хозяев планеты. Они не могли развиваться, не тренируясь. А как развивать, например, боевые навыки без достойных врагов?
— Что ж за оружие у него такое? — пробормотал себе под нос завороженный Винник.
«Это не оружие», — Босой не стал говорить это вслух, чтобы не пришлось вступать в объяснения.
Теперь он был уверен, что энергия струилась прямо из пальцев грраха и, им же направляемая, сжигала все вокруг, насколько у хозяина хватало сил. Это казалось невероятным, но разве менее невероятны проявления силы у чудищ? Слышал Босой и об огнедышащих драконах, и о бьющих разрядами электричества лисах, а птиц, способных клювом пробить деревянную доску и вспоминать не хотелось. Однажды он едва унес ноги от стаи измененных стрижей, а потом извел все нитки, зашивая на теле глубокие раны.
Логовища чудищ для гррахов — всего лишь тренировочные площадки. Пройти их непросто, но так ведь и не обязательно доходить до финала. Ничто не мешает приходит к логовищу снова и снова, постепенно наращивая силы. И можно было только удивляться, насколько самоотверженны гррахи в своем стремлении становиться лучше, если каждый раз они готовы ради этого рисковать собственной жизнью.
— Что это у него? — голос Винника выдернул в реальность погруженного в размышления ловчего, — Похоже на… Колесо. Или…
Босой выругался самым грязным словом, которое только знал.
— Отпустите! Быстро, отпустите меня!
Разогнанная интерфейсом интуиция вопила от ужаса. Он понятия не имел, что именно появилось в руках грраха, но догадывался, для чего эта штука предназначена.
Языки жаб все чаще доставали противника и уже порвали в трех местах его крылья. Выход у грраха оставался только один — нанести первый урон сразу всем жабам в округе, и пока они соображают, что делать, вторыми ударами пережечь их одну за другой. А значит, эта штука в руках хозяина планеты сейчас сделает что-то, от чего всем: и на земле, и на воде — станет очень плохо.
Но не в воздухе. Потому что в воздух поднимется сам гррах.
Спутники догадались отпустить Босого, и он вскочил на островке в полный рост. Ближайшая жаба не упустила возможности, выстрелила языком. Одна из рук ловчего оказалась спелёнутой плотным канатом розоватой плоти. Удар был сильнейшим, и Босой едва не упал, но он ожидал атаку и смог вовремя сориентироваться. Пользуясь тем, что язык прочно прилип к руке, он дернул что есть силы, сжигая в одном рывке почти всю оставшуюся выносливость.
Выносливость — 10 %.
Вытянутая из воды жаба плюхнулась на островок и удивленно квакнула. Босой не стал ждать, когда она очухается.
— Сверху! Запрыгивайте сверху!