Монстр все еще воспринимал себя охотником, а человека — жертвой. Босой же видел уже все по-другому.
Первые два коротких рывка он откровенно прошляпил, едва не позволив схватить себя за руку. Помогла смекалка. Босой сгреб полной горстью сухую изрытую землю и бросил мутанту в глаза, на мгновенье дезориентируя его, а потом еще и еще, пока полностью не ослепил.
С залепленными глазами монстр доверился слуху, и все же его атаки перестали быть точными и смертоносными. Босой легко пропускал его рядом с собой, и за несколько ударов пробил-таки шкуру между пластинами, прямо возле головы, с первого раза повредив на теле противника что-то очень важное. Каменноголовый упал, задергал в беспорядке лапами, и больше уже не встал.
Вынырнувший из воспоминаний Босой провел рукой по штанам, нащупывая вшитую изнутри костяную защиту. До сих пор ни одна из пластин из шкуры каменноголового не дала трещину и не дала себя разбить, какие бы челюсти не смыкались на ногах ловчего.
Вдохновленный воспоминанием, он одел на палец кольцо. В интерфейсе, чуть ниже общего списка граф, появилась надпись на гррахском:
«Жабье кольцо *****».
Жизнь 1/5.
Стойкость 1.
*******.
Осененный догадкой, он открыл страницу стойкости. Шкала исчезла. Зато на ее месте появились два квадратика, один из которых оказался обычным ярким, а второй — почти бесцветным. Рядом с квадратиками располагалась такая же бесцветная цифра «2». Значит, кольцо увеличило стойкость аж в два раза, но пока это увеличение почему-то не сработало.
В очередной раз Босой столкнулся с осознанием, что его версия интерфейса или сломанная или почему-то работающая с огромными ограничениями. Но если прежде он думал, что разбитые на три части шкалы — абсолютный предел развития, то теперь получил наглядную демонстрацию обратного. Интерфейс может намного больше. Но почему-то именно Босому пользоваться этим «больше» непозволительно.
Босой вызвал «основную» страницу интерфейса и ожидаемо увидел еще одну новую вкладку. Название ее он понять не смог, зато то, что внутри разобрал без проблем.
Там была единственная строчка:
«Жабье кольцо *****».
И раз эта страничка есть, значит у носителя интерфейса могут быть и другие именные предметы, и они дадут новые возможности. И это касается в том числе Босого, потому что хоть развитие жизненных сил и стойкости было выделено серым, третья строка под кольцом горела как активная характеристика и значит, должна была что-то означать.
— Прошлое всегда оставляет отметины, — Винник осторожно провел пальцами по татуировке Зои, — без шрама не обойдется.
— Надо, чтобы не осталось, — для Босого проблема сведения рабского знака не ограничивалась шеей Зои, — есть идеи?
— Есть один интересный вариант, но не уверен, что оно того стоит. В паре недель пути на северо-восток отсюда живет славный муж по имени Дуст. Он делает удивительной силы зелья, позволяющие заживлять раны буквально за пару дней.
Даже старые шрамы сводит. Секрет зелья держит в тайне, даже мне не рассказал. Да и живет в таком месте, что без проводника не доберешься. Раньше там был военный завод. Все, что было наверху, снесли в щебенку гррахи. А под землей несколько уровней тоннелей, и часть из них уходит в отдаленные склады. Большая часть тоннелей до сих пор цела, и хотя их населяют чудища, возможность пробраться на территорию завода есть. Вот там, в одной из уцелевших подземных лабораторий, он и обитает. Если купить у него зелье — шрама после сведения татуировки не останется точно. Обычно торговлю с ним ведет один знакомый, от которого я про Дуста и узнал. Зовут его Рой и он промышляет как раз в тех местах. Найдем его — без проблем попадем и к Дусту. Если, конечно, захотим.
— Северо-восток? — задумчиво переспросил Босой, — Это же нам по пути? Да и в тех местах я еще не бывал.
— По пути, — согласился Винник, — можем и Стрыгу там встретить.
— Тогда идем. Прямо сегодня и выступим. И еще. Называйте меня Босым.
Глава 7
Рой
Утро принесло с предгорий Урала ветер, быстрый и холодный. Тучи затягивали небо, опуская на землю мрачный свинцовый сумрак. Воздух наполнялся ощущением неосязаемой пока, но неизбежной тревоги.
— Я хочу себе платье. Белое облегающее платье, как в том журнале, который мы притащили из города.
Степь бурлила. Волны ковыля разгонялись из-за горизонта, сталкивались друг с другом, огибали редкий кустарник и деревца и врезались в опушку негустой березовой рощи. Березняк просматривался из конца в конец, но волны гасил и казался по всей округе едва ли не единственным островком спокойствия.