Фелисия спрыгнула на мостовую прямо перед носом изумленного трубочиста, служившего в монастыре, и кивнула ему, словно бы она всегда выходила на улицу таким образом. Она отряхнула перчатки, поправила шляпку и быстро пошла вниз по улице.
Трубочист заспешил в другую сторону. Ему не хотелось болтаться поблизости, когда сестры начнут искать потерявшуюся Фелисию.
— Итак, Люсьен возвращается домой, не правда ли?
Андре Перо выглядел расстроенным, когда задавал этот вопрос.
— Да, это так, — ответил Дэнис, — я приеду к вам с ним, что бы разобраться со счетами.
— Я был бы очень рад этому, — саркастически заметил Перо, — если бы не был честным человеком. Последний раз, когда я видел Люсьена, он не мог отличить гроссбух от карточных расчетов. И вообще последние счета ему были гораздо более близки.
— Если он собирается получить по наследству «Прекрасную Марию», то ему придется научиться разбираться в гроссбухе.
— М-да, — протянул Перо и захлопнул свои книги. — Передай Полю, что он может рассчитывать на ту сумму, о которой мы договорились. Полю следует перепоручить все дела по плантациям тебе.
— Я не старший сын в семье, — кратко ответил Дэнис.
— Насколько я знаю, в этой стране нет закона о правах по старшинству. Дэнис, неужели ты и вправду думаешь, что Люсьен изменился?
— Это бессмысленный разговор, Андре, — сказал Дэнис.
— Ну, хорошо.
Перо пожал плечами и потянулся к бутылке виски, которая стояла на полочке возле его полированного дубового стола.
— Выпьешь?
— Не сегодня.
Дэнис взял свою шляпу.
— Мне еще нужно купить подарок сестре.
Дэнис медленно брел по городу к Карондель Стрит, к дому Жильбера Беккереля. Возможно, он еще сможет застать там мать, если, конечно, она не ушла.
В Новом Орлеане дела никогда не делались в спешке. Дэнис знал, что ему не нужно даже гадать, что мать делает в доме у Беккереля, но он всегда мог нанести ему визит вежливости и притвориться сильно удивленным, если увидит там свою мать. Жильбер Беккерель занимал пост менеджера в городском банке, где у Поля де Монтеня были свои дела, поэтому визит был вполне оправдан. И он сможет спросить маму, что она думает о канарейке в подарок Фелисии.
Дэнис позвонил в дверь дома Беккерелей, отдал шляпу и свою визитную карточку дворецкому-негру, который встретил его в холле. Пройдя в гостиную, он поприветствовал мадам Беккерель и поцеловал ей руку, с удивлением обнаружив, что ни месье Беккереля ни его матери там не было.
— Я, знаете ли, был в городе и решил зайти, — произнес Дэнис, чувствуя себя очень неловко.
— Как мило с вашей стороны.
Темные глаза Франсуазы Беккерель смотрели на него выжидательно, словно бы требуя дальнейших объяснений. Дэнис понял, что был недостаточно знаком с обычаями семьи Беккерель.
Он улыбнулся и сел в красное кресло, на которое указала ему мадам Беккерель.
— Сказать по правде, я, в общем-то, ожидал застать здесь свою маму. Она упомянула о том, что зайдет сюда. Я хотел спросить у нее, что купить в подарок моей сестре.
Франсуаза Беккерель сердито посмотрела на Дэниса:
— Сожалею, но сегодня я не видела мадам де Монтень.
— О, тогда я бы сказал, что она все еще делает покупки, — неуверенно произнес Дэнис, — моя сестра Фелисия заканчивает школу в этом году. Я понимаю, что для такого события потребуется обновить весь ее гардероб.
В комнате воцарилось напряженное молчание.
— Мадам Беккерель, — неуверенно продолжил Дэнис, — может, вы дадите мне совет. Как вы полагаете, ей понравится канарейка?
— Канарейка?
— Да, моей сестре Фелисии. Я хочу купить ей что-нибудь, может быть, канарейку?
— Ах, да.
Мадам Беккерель подозрительно уставилась на Дэниса. Этот наивный глупец понятия не имел, где находится сейчас его мать, однако сама Франсуаза была почти уверена, что она-то знала это. Она давно уже подозревала, что Салли де Монтень была одной из любовниц ее мужа. Сейчас они наверняка в его офисе и будут там целый день.