Положив один кусок хлеба на другой, я мысленно продолжила прорабатывать свой план. Мне понадобится несколько ключей из папиного набора: он мог открыть все ворота и решётки Гайд-парка. Вдруг папин голос прервал ход моих рассуждений…
– Кстати, завтра утром мне придётся отлучиться.
– О, правда? Куда?
Я огляделась в поисках хлебного ножа. Сэндвичи всегда вкуснее, если нарезать их треугольничками.
– Ну да, я… Э-э… У меня встреча со специалистом по орхидеям из Королевского садоводческого общества.
Что-то в папиных интонациях заставило меня обернуться и посмотреть на него.
– Специалист по орхидеям?
– Да… Очень, знаешь, известный… И она свободна только утром. Так что, когда завтра встанешь, дома меня не будет.
Он откашлялся и снова вперил взгляд в разложенные перед ним планы – с такой подчёркнутой сосредоточенностью, что выглядело это немного неестественно. Но мне сейчас было некогда волноваться, что там затеял папа: нужно было осмотреть место преступления в музее до того, как полиция уберёт все улики.
– Ладно, я пошла спать.
Папа посмотрел на часы.
– Не рановато? Всего половина девятого.
– Известный факт: подросткам надо отдыхать гораздо больше, чем взрослым.
– Это моя реплика, – нахмурился он. – Что ты затеяла?
Я напустила на себя самый невинный вид.
– Ничего. Мне просто осталось ещё немного чтения по английскому, ну, и я хотела просмотреть сочинения, которые писала в начале каникул. – Я взяла тарелку и двинулась к двери. – Не засиживайся допоздна, пап!
– Хорошо, солнышко. Спокойной ночи!
На лестничной площадке второго этажа я задержалась и прокралась в папину комнату, где на кровати свернулся калачиком кот Оливер. Вообще-то у папы правило – не пускать котов в кровать, но Оливеру оно никогда не мешало. Сняв с переполненной вешалки для ключей нужную связку, я сунула её в карман и двинулась вверх по лестнице, на ходу поедая сэндвич. Он получился отвратительным на вкус, и я сделала себе зарубку на память: не повторять этого сочетания.
Поставив пустую тарелку на столик возле кровати, я с удовлетворением обвела взглядом свою комнату. Она втиснута под покатую крышу и битком набита всякими интересными предметами и артефактами – ракушками, перьями, окаменелостями, вырезками из газет и хитроумными нарядами для маскировки. А ещё тут есть мраморный бюст королевы Виктории, найденный мной на помойке, и классификация оттенков цвета радужной оболочки глаз с принятыми шифрами, которую я выучила наизусть. На почётном месте над кроватью висит портрет моей любимой писательницы – Агаты Кристи, а на двери – портрет её самого знаменитого персонажа, Эркюля Пуаро.
Мысли мои на миг вернулись к Гильдии – и, что важнее, к вступительному экзамену. Я думала о нём всё лето. Осознание того, что первое испытание может начаться в любую минуту, даже посреди ночи, и я должна быть готова, очень нервировало. Наверное, в том-то и суть: если ты не готов действовать в любой миг, без предупреждения, то и в члены Гильдии не годишься. Но мне очень хотелось, чтобы всё это уже осталось позади.
Я бережно сняла красный берет – свой любимый предмет гардероба – и положила его в коробку. А потом подошла к двум рейкам, на которых храню всю одежду, и принялась искать подходящий наряд.
К счастью, во время предыдущих посещений Британского музея я успела сделать кое-какие мысленные заметки. Закрыв глаза, я переключилась, чтобы добраться до области, где хранится важная информация. Эта часть моего сознания похожа на череду старомодных ящиков для документов. Открыв ящик с информацией про униформу, я пролистала написанные от руки карточки, пока не добралась до буквы «М» – «Музеи», там я выбрала подкатегорию «Б» – «Британский». Здесь, в виде воображаемых фотографий, у меня хранились сведения о форменной одежде сотрудников Британского музея. Я собиралась проникнуть в музей, притворившись смотрительницей: это самая подходящая роль для человека моего возраста. Да и форма простая: чёрные брюки и белая рубашка.
Перебрав висящую на вешалках одежду, я достала вполне подходящие штаны и рубашку. Из стоящей внизу коробки вытащила чёрный ремень из искусственной кожи и пару «мартенсов» с толстыми подошвами, которые придавали мне несколько дополнительных сантиметров роста. Эти ботинки – бриллиант, нарытый в секонд-хенде, и я их обожаю.