- Теперь ты пойдешь кормить черноморских рыбок, - с наслаждением произнес барон. - Понял? Ну, отвечай: понял?
Санька стиснул зубы. Барон ударил его ногой. Он смотрел на мальчика» и думал: что бы еще такое сделать обидное и злое? Но в эту минуту раздайся крик немецкого офицера:
- К погружению!! Русский самолет над нами! Матросы поспешно спустились в люк. Барон нагнулся над Санькой, посмотрел ему в глаза, с видимым наслаждением плюнул парню в лицо и последним исчез в рубке. С тяжелым лязгом захлопнулся люк. Лодка быстра погрузилась. Вода шипела и пузырилась вокруг рубки. Волна лизнула борт, перекатилась через палубу, накрыла Саньку и сбежала на корму. Санька сделал было попытку шевельнуться, но понял, что это бесполезно. В его теле не оставалось больше сил. Ему показалось, что темно-зеленая стена воды, появившаяся над краем рубки, замерла и долго-долго стояла - темная, угрожающая, бездушная. Он не закрыл глаз перед надвигающейся смертью. Он не боялся. Перед его взором снова и снова полоскались яркие флаги незабываемого сигнала…
6. ПРЫЖОК В СМЕРТЬ
- Ну что, малец, крепко тебе досталось? - услышал Найденов над собою знакомый голос. Он с трудом открыв глаза. В голове стоял! тяжелый туман. Страшная слабость сковывала тело.
Санька лежал на мягком песке на берегу, около гидробазы. Рослый матрос склонился над «ним. Словно сквозь дрему, слышал Санька, как люди над ним говорили что-то ласковое, ободряющее. Он почувствовал, как его поднимают, несут. «Спать, спать!» было его единственным желанием…
…Санька открыл глаза. Сквозь белую занавеску на окне в дежурку рвались неудержимые потоки света и тепла. Гудели мухи. Где-то звякнули склянки. Санька насчитал шесть ударов. Он осторожно шевельнулся. На запястьях рук он увидел белоснежные жгуты повязок. Так же заботливо были перевязаны ноги и царапина на плече от пули Остен-Сакена. Санька окончательно пришел в себя и засмеялся от радостного ощущения бодрости жизни. Одним движением он был на ногах. В голове появилась ясная, твердая мысль: «Житков! Нужно найти Пашку, выручить друга из беды, в которую тот попал». Он отчетливо вспомнил весь разговор Остен-Сакена с Пашкой…
Радуясь каждому своему движению, радуясь бодрости и силе, снова наполнявшим;его тело, Найденов вышел на спуск гидробазы. Ослепительное сияние, отбрасываемое неподвижной водой., заставило его зажмуриться. Словно уснувшие птицы, покоились на горячих досках слипа гидросамолеты. Около ник не было ни души. Санька шел вдоль аппаратов, трогал их рукою, будто желая убедиться в реальности того, что он сно!ва у себя, на любимой базе, среди милых его сердцу летающих лодок. Санька с грустью оглядел аппараты и тяжко вздохнул: все это брошено на произвол судьбы. Часть офицеров ушла на «Воле», с Тихменевым. Летчики из матросов перешли на миноносцы, оставшиеся в Новороссийске. Рабочие мастерских разбрелись кто куда. Тишина, не нарушаемая даже обычным шуршанием ветра по расчалкам, царила на базе. Санька остановился. Сердце дрогнуло от жалости к боевым птицам, брошенным, как старый, ненужный хлам. Сесть бы вот сейчас в аппарат, взяться за ручку и лететь, лететь, куда глаза глядят… Санька перелез через борт ближайшей лодки и уселся за управление. Потрогал сектор, мысленно подал команду мотористу, положил руки на штурвал…;
- Лететь собрался? - послышался вдруг над его головой насмешливый голос. Он поднял глаза и увидел унтер-офицера Ноздру, одного та немногих летчиков, оставшихся на базе. Санька недаром считал огромного Ноздру своим другом. Матрос действительно любил разбитного, толкового парнишку. Больше всех приложил он сегодня усилий к тому, чтобы выловить мальчика из воды после погружения немецкой под лодки. А потом, когда понадобилось откачивать Саньку, не кто иной, как Ноздра, возился над ним, обливаясь потом под солнцем жаркого черноморского полдня.
Ноздра присел на борт лодки. Парусиновые брюки и тонкий полосатый тельник плотно облегали крепкое большое тело матроса. Закатанные по локоть рукава обнажали жгуты могучих мускулов на загорелых руках. Ноздра поднес к глазам большой бинокль.
- Сейчас начнут топить корабли, - сказал он.
Санька даже привскочил от неожиданности:
- Сейчас?
- На три часа назначено потоплёниё. Вон «Свободную Россию» уже буксируют на большую воду:
- Где, где? - испуганно крикнул Санька. Его острым глазам не нужно было бинокля, - он и гак видел, как темная махина дредноута выходит на рейд, увлекаемая на буксире пароходом;
- Иван Иванович, мне надо сейчас же туда, на линкор, - задыхаясь от волнения, проговорил мальчик.