Сара поднялась по деревянным ступенькам крыльца и переступила через сломанную доску. Дверь заскрипела на изношенных петлях и открылась. Осторожно войдя в дом, Сара осмотрелась. Она была одна в комнате, но странное чувство тревоги заставило девочку пожалеть, что не пошла вместе с братьями.
Но когда она опять увидела непонятные отверстия на тесанных вручную толстых досках пола, любопытство пересилило тревогу.
Набрав побольше воздуха в легкие, она нагнулась, всунула пальцы в углубления, взялась за доски и потянула их на себя. С удивлением Сара увидела, как в полу открылась маленькая дверца — люк!
Раньше Сара никогда не видела люков, но читала о них. Она знала, что люки были во многих старых домах и вели в погреба, где хранились запасы на зиму. Интересно, есть ли под этим люком погреб?
От волнения она совсем забыла об осторожности и открыла дверцу настежь. В нос ударил запах сырости и плесени. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела отвесную лестницу. Сара медленно спустилась по деревянным ступенькам и огляделась: погреб с каменными стенами и земляным полом. Свет, падавший из открытого люка, позволил разглядеть очертания бочки в дальнем углу и несколько старых глиняных кувшинов, стоявших вдоль стен.
Сара шагнула вперед и отпрянула: что-то липкое и отвратительное задело ее лицо. Скорее, надо снять это. Паутина!
— Б-р-р!— пробормотала она, стараясь побыстрей избавиться от неприятного ощущения.— Надеюсь, здесь нет летучих мышей и крыс. Хватит с меня пауков!
Сара стояла, нагнувшись над бочкой, пытаясь разглядеть ее содержимое, когда ей показалось, что она слышит какой-то скрип над головой. Она выпрямилась и прислушалась. Сердце бешено зкаколотилось. Вот опять! Значит, наверху кто-то есть? Как же так, в доме же никого не было… Потом девочка вспомнила, что забыла закрыть за собой входную дверь. В комнату могли войти, и она бы не заметила этого, потому что находилась здесь, в погребе. Стук сердца мешал слушать, но теперь все было тихо.
— Опять мое воображение,— поругала она сама себя.— Правда здесь так страшно… Еще разок загляну в бочку и все, прочь отсюда!
Она снова нагнулась над бочкой и в этот момент услышала громкий скрежет прямо над собой. На этот раз ей не померещилось, она разобрала звуки шагов над головой. Сара побежала к лестнице, но было уже поздно: дверца захлопнулась. Она осталась в полной темноте.
Сара все же вскарабкалась по ступенькам и, выпрямившись, достала до дверцы и попыталась ее открыть. Хотя девочка толкала изо всех сил, дверца не шелохнулась. Сара стала кричать и стучать, но тщетно — никто не отозвался.
Бедняжка охрипла, ее руки покрылись ссадинами. Время от времени она прислушивалась. Скрежет не повторялся, и шагов тоже больше не было слышно. Мертвая тишина, она снова одна в доме. Одна и — в ловушке.
По старой лесной дороге Сэм и Тим пришли к большому полю.
Они пролезли под забором из колючей проволоки и поднялись на пригорок. Тим показал на постройки у дальнего края поля:
— Ферма «Лисий хребет».
Сэм увидел большую конюшню, амбар и белое жилое здание позади них.
— Как ты думаешь, мистер Рейбер знает о существовании мотоцикла, который мы нашли у домика? Ведь он на его земле?— спросил он.
— Может, и знает,— ответил Тим.— Давай выясним.
Они направились через поле, миновали амбар и подошли к конюшне. Неподалеку в загоне они увидели стройного мужчину лет тридцати с вьющимися светлыми волосами. Он объезжал красивого коня.
При виде ребят он приветливо помахал рукой и направил коня к ограде.
— Чем могу быть полезен? Хотите покататься?— осведомился он.
— Не сейчас,— ответил Тим.— Я — Тим Хармон, а это мой брат Сэм. Мы недавно переехали на ферму у пруда.
— А, на ферму Гудюшов,— промолвил мужчина. Немного помедлив и окинув их внимательным взглядом голубых глаз, он перегнулся в седле и протянул руку.— Меня зовут Боб Долан. Я инструктор мистера Рейбера. Раз мы теперь соседи, я мог бы показать вам все здесь.
Он казался очень предупредительным, слез с лошади и открыл дверь загона. Затем повел ребят в конюшню. Там была подсобка для упряжи, стойла по обе стороны и длинный проход позади них. Когда они шли вдоль стойл, Сэм заметил двух новорожденных жеребят, лежавших на соломе рядом с матерями.