Виконт д’Аршиак».
(Бросает письмо на стол.)
Просцениум. В утренней мгле высвечивается прожектором лицо д’Аршиака, он читает ответ Пушкина.
Д’А р ш и а к. «Между 9 ч. 30 м. и 10 ч. утра 27 января 1837 г. Петербург. Виконт, я не имею ни малейшего желания посвящать петербургских зевак в мои семейные дела; поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я привезу моего лишь на место встречи. Так как вызывает меня и является оскорбленным г-н Геккерн, то он может, если ему угодно, выбрать мне секунданта; я заранее его принимаю, будь то хотя бы его ливрейный лакей. Что же касается часа и места, то я всецело к его услугам. По нашим, по русским, обычаям этого достаточно. Прошу вас поверить, виконт, что это мое последнее слово и что более мне нечего прибавить относительно этого дела; и что я тронусь из дому лишь для того, чтобы ехать на место.
Благоволите принять уверение в моем совершенном уважении.
А. Пушкин».
Кабинет поэта. П у ш к и н надевает белую рубашку. Доносится голос Александрины, она поет романс А. Есаулова на слова Пушкина «Прощанье»: «В последний раз твой образ милый Дерзаю мысленно ласкать…»
П у ш к и н (берет со стола небольшой портрет Натали, долго всматривается). Я готов умереть за тебя… Но не оставить тебя блестящей вдовой, вольной на другой день выбрать себе нового мужа… Эта мысль для меня ад! (Ставит портрет на прежнее место, звонит.)
В дверях Н и к и т а.
Дай мне одеться и бекешь принеси.
Н и к и т а. Слушаюсь. (Уходит.)
П у ш к и н (снова берет портрет Натали, всматривается в ее черты). Прощай, жизнь моя, люблю тебя!.. Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай… (Ставит портрет.)
Входит Н и к и т а, помогает Пушкину одеться.
Н и к и т а. Куда как нужно выходить из дому… сидели бы в тепле.
П у ш к и н. Надо, Никитушка… Надо…
Они идут к двери, впереди Пушкин. Некоторое время кабинет пустой.
Неожиданно П у ш к и н возвращается, за ним Н и к и т а.
Дай мне шубу.
Н и к и т а. Слушаюсь. (Уходит.)
П у ш к и н. Плохая примета!.. Чему быть, того не миновать… (Подходит к полкам, берет томик «Евгения Онегина», обращаясь к книгам.) Прощайте, друзья!
Входит Н и к и т а, помогает Пушкину накинуть шубу, оба выходят.
Просцениум. П у ш к и н медленно уходит в глубину сцены. Метель утихла. Некоторое время сцена пустая. Бьют часы, три удара. Бой часов сменяет реквием Моцарта — хор и орган. Музыка заполняет все пространство зрительного зала.
ПРОЩАЛЬНЫЙ СВЕТ
Драма в 2-х действиях
ЖЕНЕ МОЕЙ ЛЮБОВИ ПАВЛОВНЕ
ПОСВЯЩАЮ
Ф е д о р И в а н о в и ч Т ю т ч е в, 47—61 год.
Э р н е с т и н а Ф е д о р о в н а Т ю т ч е в а, жена поэта, 40—54 года.
Е л е н а А л е к с а н д р о в н а Д е н и с ь е в а, 24—38 лет.
Между первой и последней картинами проходит четырнадцать лет.
ПРОЛОГ
Квартира Тютчева в Петербурге. Красная гостиная, видна дверь в соседнюю комнату. Посредине стол, два кресла, камин, у стены диван. На столе разбросаны листы бумаги, к массивной чернильнице в виде бронзовой собаки прислонена дагерротипная фотография Эрнестины. В большое окно струится неяркий свет уходящего мартовского дня. Т ю т ч е в, укутавшись в плед, сидит в кресле у стола, в руках у него небольшая фотография Елены. Тютчев долго всматривается, высвечивается бледное лицо поэта.
Колокола; звучат издалека, то усиливаясь, то затихая.
Т ю т ч е в. Ты мне на земле нужна, здесь, а не там где-то. Тебя нет, нет!.. Даже вспомнить о тебе — вызвать тебя, живую, в памяти, как ты глядела, говорила, и этого не могу. Во мне все убито: мысль, чувство, память, воля, все… Страшно, невыносимо… Я все думаю и думаю о тебе и не могу тебя уловить. Какая-то пытка… Каждый день… Чем стала для меня жизнь… Ты верно предчувствовала, это должно было неизбежно случиться… Я, я сгубил тебя, не мог сделать счастливой. А ты… ты была для меня всею жизнью… Страшная доля выпала — четырнадцать лет жить такою беспредельной любовью и пережить ее… Пустота… Удушающая пустота…