К а р а м з и н а. Можно ухаживать, но никаких безумств. Пушкин ужасно ревнив.
В я з е м с к а я. Доверие его к Натали безгранично. Она ангел чистоты, и не надо быть строгими к ней.
Д о л л и. Все мы бываем неосторожны и играем с сердцем в эту ужасную и безрасчетную игру… Дантес загонит ее в силок, как птичку.
К а р а м з и н а (Вяземской). Надобно остеречь Натали. Прошу вас, княгиня, поговорить с ней, к вам она так привязана.
Проходят в глубину сцены.
Из гостиной выходят П у ш к и н, Ж у к о в с к и й и В я з е м с к и й, продолжая разговор.
Ж у к о в с к и й. Ну, Пушкин, ты так умен, что спорить с тобой, право же, невозможно. Вот чувствую, ты не прав, и, однако, с тобой соглашаюсь.
П у ш к и н. Что знание поэта? Тщеславие — вот божество, которому поклоняется столичная толпа. Они гордятся больше чинами какого-нибудь двоюродного дяди… Для них я со-чи-ни-тель, стихотворец. Публика смотрит на меня как на свою собственность.
Ж у к о в с к и й. Ты принадлежишь России и должен быть выше отношений света. У тебя такая сила духа…
П у ш к и н. Зачем об этом говорить.
В я з е м с к и й. Труд для тебя святыня… И в новом твоем романе так много движения и красоты… В тебе верное понимание истории. Ты можешь отрешать себя от присущего и воссоздавать минувшее.
П у ш к и н. Я долго не мог сладить с «Капитанской дочкой».
Ж у к о в с к и й. Сей роман достоин имени твоего.
П у ш к и н. Лучше, чтобы ценсура пока не знала о настоящем имени автора. Да и Булгарин заругает. Роман мой основан на предании: один из офицеров, изменивших своему долгу, перешел к Пугачеву и был помилован императрицей по просьбе престарелого отца его, кинувшегося ей в ноги… Как изволите видеть, роман ушел далеко от истины.
Проходят в глубину сцены к дальней колонне. Музыка.
С противоположной стороны входят Н а т а л и и В я з е м с к а я.
В я з е м с к а я. Я люблю вас как свою дочь, подумайте, чем это может кончиться?..
Н а т а л и. Мне с ним весело, он мне просто нравится. Будет то, что было и прежде.
С о л л о г у б (подходит). Разрешите… вы мне обещали.
Натали подает ему руку, они уходят.
К Вяземской подходит К а р а м з и н а, направляются в гостиную.
Появляются Д а н т е с и Г е к к е р н.
Д а н т е с. Будь снисходителен к моей новой страсти… тебя я также люблю… Но помоги мне… постарайся убедить Натали.
Г е к к е р н. Ты хочешь погубить себя? К Пушкиной благоволит император, всегда отличает ее. Нельзя же жертвовать…
Д а н т е с. Я прошу тебя… прошу как лучшего моего друга…
Г е к к е р н. Ты жертвуешь всем… своей карьерой… всем своим будущим.
Д а н т е с. Если Натали не станет моей… Клянусь, я покончу с жизнью!
Г е к к е р н. О чем ты говоришь, мой мальчик? Подумал ли ты обо мне?
Д а н т е с. Спаси меня, отец! Ты должен поговорить с ней сегодня же.
Г е к к е р н. Попробую… Не забывай, муж ее дико ревнив. Он страшен в гневе… Вот что… Делай вид, что ты усердно ухаживаешь за ее сестрой… старшей, как ее…
Д а н т е с. Катрин?.. Да разве их сравнишь?
Г е к к е р н. Но… хорошая фигурка. Займись ты с нею. Этим самым направим подозрения ревнивца мужа по ложному следу. И сможешь без опасенья встречаться чаще с Натали… Иди, иди… Катрин там одна скучает.
Расходятся.
Д о л л и. Ему ведь все равно. Он не способен к сильным чувствам. А Катрин давно уже влюбилась в Дантеса.
В я з е м с к а я. Она нарочно устраивала свидания Натали с Дантесом, чтобы только повидать предмет своей тайной страсти.
В я з е м с к и й. Гончариха так желает выйти из разряда зрелых дев. (Подзывает лакея.) Крикни мою карету, братец. (Дает ему серебряную монету.)
Л а к е й (громко). Карету князя Вяземского!
Другие лакеи подхватывают: «Карету князя Вяземского!»
Д о л л и. Завтра я вас жду к обеду, будет небольшой круг друзей.
В я з е м с к и й. Лучше быть редким гостем, чем один раз лишним. (Целует ей руку.)
Вяземский с женой идут к лестнице, Долли и Карамзина — в гостиную.
Появляются Д а н т е с и Е к а т е р и н а, направляются к балкону.
Д а н т е с. Завтра я не дежурю в казармах, устройте так, чтобы мы были одни.