— Почтовые грабители! — воскликнул я.
— Да, да, ну и что с ними? — спросил Эрик.
— Они там. Весь дом полон бандитами. Возможно, это было сильно преувеличено, но в тот момент мне именно так казалось.
— Почему же ты не сказал этого сразу? — с упреком спросил Эрик.
— Как я мог сказать, если был без сознания. Ты что же, осел, этого не понимаешь! — возразил я и спустил ноги с софы.
— Эй-эй! — воскликнул Очкарик.
— Что еще такое?
— Ты не должен этого делать! Врач сказал, что тебе надо обязательно лежать.
— Врач?! Вы что же, вызывали врача? — спросил я удивленно и попытался встать. Что бы там врач ни говорил, я не мог продолжать лежать вот так и ничего не делать.
— Послушайте, а где Катя? — спросил я, и при мысли, что она, возможно, находится все еще в том доме, у меня по спине пробежал холодок.
— Она сидит в кустах и наблюдает за бревенчатым домом, — успокоил меня Очкарик.
Слава Богу, Катя в безопасности! И я встал на ноги. Немного кружилась голова, в остальном же я чувствовал себя просто великолепно.
— Но врач сказал… — начал было снова Очкарик.
— К черту твоего врача! — перебил я его. — Сколько сейчас времени?
— Чуть больше четверти двенадцатого, — ответил Эрик.
— Не может быть!
— Да нет, точно. Ты был без сознания более получаса.
— Тогда уже поздно, — пробормотал я и неожиданно почувствовал дикую слабость.
— Возьми себя в руки, дружище! — воскликнул Эрик. — Расскажи нам все, что ты знаешь об этой истории, нас мучает любопытство. Ты ведь сказал: в том доме находятся почтовые грабители.
— Так оно и есть, — ответил я устало. — Лучше сказать, двое из них, если они за это время еще не успели оттуда улизнуть. Третий вместе с мешками денег уехал в Копенгаген. В доме те двое удерживают мальчика. Если я правильно понял, то это его отец сидит за рулем автомашины, в которой находятся мешки с деньгами. Правда, я не знаю, как они ухитряются благополучно миновать полицейские кордоны… Мальчик совсем маленький, у него черные волосы и зовут его Хуан.
— Так это же он! — воскликнула вдруг Эвелин. Я удивленно взглянул на нее.
— Здесь совсем неподалеку пропал маленький мальчик. Фрекен Ларсен попросила нас поискать его. Зовут его Хуан, ему четыре годика, — объяснил Очкарик. — Но его мать утверждает, что он якобы нашелся. Мы же твердо убеждены, что она солгала.
— По-видимому, бандиты пригрозили ей, что расправятся с мальчиком, если она не будет держать язык за зубами, — предположила Эвелин.
— А для чего?
— Чтобы принудить отца ребенка доставить мешки в Копенгаген. Не понимаю только одного… А кто он такой?
— Отец мальчугана? — переспросил Эрик. — Он секретарь боливийского посольства.
— А пока мы лежали, спрятавшись около того дома, туда подъехала автомашина с номерным знаком дипломатического корпуса, — произнес возбужденно Очкарик.
— Вот теперь я понял их задумку, — пробормотал я.
— А что именно?
— Дело в том, что один из грабителей разговаривал со мной. Когда я сказал ему, что полиция останавливает абсолютно все автомобили для досмотра, он усмехнулся и заявил: нет, не все.
— Я тоже понял! — воскликнул Эрик. — Ведь полиция не имеет права осматривать машины дипломатического корпуса. Скажите, как хитро придумано! Следовательно, они спокойно проследовали сквозь все полицейские кордоны! Ты сказал, что двое грабителей все еще находятся в том доме?
— Да. Если они внезапно не изменили свой план. Третий, тот, что с бородой, собирался позвонить им, как только благополучно доберется до Копенгагена. Он должен сообщить им, где спрячет мешки с деньгами и место встречи. А те двое немедленно выедут после этого в Копенгаген.
— Дружище! Нам необходимо оповестить полицию, чтобы бандиты не улизнули, — сказал Эрик, но по тону его можно было понять, что сказал он это просто так, как говорится, для порядка. — Впрочем, будет куда интереснее, если мы сами доведем это дело до конца, — тут же добавил он.
— Пожалуй, можно попробовать, — ответил я. В голове у меня промелькнула дерзкая мысль. — Но одному из нас придется проникнуть в дом, чтобы послушать телефонный разговор тех двоих с Копенгагеном.
— А для чего? — поинтересовался Эрик.
— Да пойми же ты! Ведь если обоих задержать теперь, они еще не будут знать, где спрятаны деньги. И даже если их схватят несколько позже, нет гарантии в том, что они расскажут полиции о местонахождении тайника. В случае же, если нам удастся подслушать их телефонный разговор…
— План этот сработает только тогда, если они вслух повторят адрес, — охладил мой пыл Очкарик.