— А кроме того, водосточная труба сломана, — добавил Эрик. — Как же мы попадем в дом?
Этого-то я и не учел в своем распрекраснейшем плане. — А если нам… — начал говорить Эрик, но его перебил Очкарик.
— У меня появилась идея! — воскликнул он. — Думаю, что должно получиться. Есть у вас в доме электрошнур, Эрик?
— А для каких целей?
— Чтобы подключиться к телефонной линии, ведущей в дом. Возьмем динамик из радиоприемника и будем ждать, когда бородач позвонит. Только надо действовать быстро!
Говоря это, он уже вскочил и принялся демонтировать динамик из старенького приемника.
— Как же быть с кабелем?
— Берите все, что найдете, в том числе шнуры от ламп, и соедините их вместе в один длинный провод. Да поторопитесь! Когда он собирался позвонить, Ким?
— Без десяти двенадцать. Он посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать девять!
15
Когда мы подошли к бревенчатому дому, Катя вышла нам навстречу. Она услышала наше приближение, хотя мы старались не производить шума. Когда Катя увидела меня, ее лицо просветлело. Она сказала:
— Слава Богу, Ким! Я очень боялась, что с тобой случилось что-то страшное.
— Что произошло в доме за время нашего отсутствия? — спросил Эрик.
Она покачала головой.
— Абсолютно ничего.
Перебивая друг друга, мы рассказали ей обо всем.
Один Очкарик не принимал участия в разговоре. Он сразу же принялся за дело. Через несколько минут, свистнув, он махнул нам рукой. Мы побежали к нему.
— В дом идут оба нижних провода, — объяснял он нам, показав на столб. — Пожалуй, будет лучше подключиться к ним здесь. В другом месте нас могут заметить из дома.
— А здесь мы рискуем, что нас увидит какой-нибудь прохожий, — возразил я.
— Придется пойти на это, — ответил Очкарик и стал карабкаться на столб. Провод, скрученный в моток, он повесил на руку.
Забраться по мокрому столбу было нелегким делом.
— А тебя там током не ударит? — спросила озабоченно Эвелин.
— Это от телефонных-то проводов?! — воскликнул Очкарик. — Ты, видимо, ничего в этом не смыслишь!
У меня и самого возникли было сомнения, не опасно ли подключение к проводам. Следовательно, если Эвелин ничего не смыслит, то это касается и меня. И все же никому не посоветовал бы проделывать то, чем за ним алея Очкарик, Во-первых, это запрещено, а во-вторых, надо действительно так же хорошо разбираться в электротехнике, как он.
Присоединение заняло не очень много времени. Однако, когда Очкарик собирался уже спускаться вниз, мимо нас на велосипеде проехал какой-то мужчина, которого мы до этого не заметили, увлекшись наблюдением за нашим другом.
Мужчина оказался местным жителем.
— Что вы, черт побери, ту делаете? А ты там, на столбе, немедленно спускайся вниз! — крикнул он.
Очкарик, который уже закончил свою работу, без промедления оказался на земле.
— Что вы тут делаете? — повторил мужчина.
— Да, собственно говоря, ничего, — ответил Очкарик и стал присоединять провод к динамику.
Снова начался дождь, и нам пришлось накрыть импровизированный аппарат плащом Очкарика.
Мужчина вдруг вскочил на велосипед и быстро закрутил педали.
— Куда это он понесся? — удивилась Катя.
— Конечно же, за полицией, — пояснил невозмутимо Очкарик. — Но нам не стоит отвлекаться. Сколько сейчас времени?
— Одиннадцать сорок шесть, — сказал я, взглянув на часы.
Прошло несколько минут. Очкарик сидел на сырой траве, плотно прижав к уху динамик. В другой руке он держал листок бумаги и шариковую ручку, чтобы записать то, что будет сказано по телефону. Если, конечно, разговор состоится. И если подслушивающее устройство Очкарика сработает…
На боковой улице показался еще какой-то мужчина. Заметили мы его лишь тогда, когда он вплотную приблизился к нам.
То был Ларсен! Он был одет как для рыбалки, да и в руке у него были рыболовные снасти. Приехал же он на велосипеде того прохожего, что накричал на нас. Мужчина, видимо, встретил полицейского по дороге и одолжил ему свой велосипед.
У Ларсена был очень сердитый вид.
— Что все это, черт побери, должно значить? — закричал он.
В этот момент в динамике отчетливо послышался звук. Видимо, это и был ожидаемый нами звонок!
— Вы что же, в рот воды набрали?.. Вы с ума сошли? Очкарик повернул к нему голову и шикнул:
— Потише!
— Что ты сказал, грубиян?
Ларсен швырнул велосипед на траву и сделал несколько поспешных шагов в нашу сторону.
— Это ты, шалопай, сказал мне «Потише»?! — крикнул он гневно.