— Это смешно! — процедил Бэррон.
— Да, сэр! — кивнул лейтенант.
— Я позвоню в Вашингтон, — заявил Бэррон.
— Да, сэр, — кивнул лейтенант.
— Президенту, — уточнил Бэррон. — Я позвоню президенту.
Тяжело ступая, он направился к дому. Окна огромного здания были открыты, и всем прибывшим было слышно, как Чарльз Бэррон вращает диск телефона. Секунду стояла тишина, потом все услышали стук брошенной трубки.
— Проклятье! — рыкнул Бэррон.
Он вышел на веранду, хлопнул дверью, спустился вниз:
— Чертов телефон! Вероятно, на линии повреждение.
— Нет, сэр, — возразил лейтенант. — Не думаю, сэр.
— Что значит «не думаю»? — прикрикнул Бэррон. — Что вам известно?
— Ничего, сэр. Только то, что телефон здесь больше не работает. Радио тоже. Приказ из Вашингтона мы получили по телеграфу.
— Ни телефон, ни радио? — переспросил промышленник.
Из домов выходили мужчины и женщины, работающие на ранчо, и прислушивались к разговору. Они были напуганы и двигались осторожно, как будто находились в кромешной темноте.
— Это верно, что радио больше не говорит? — спросил один из служащих.
— И сегодня вечером мы не посмотрим телевизор? — вставил другой. — Он только шумел, а теперь вообще молчит. Света ведь тоже нет.
— Телевизор не работает? — лицо мистера Бэррона приняло озабоченное и вместе с тем удовлетворенное выражение. — И света тоже нет?
— Как в плохом фильме! — нетерпеливо воскликнула Элси. Это прозвучало громко и неестественно бодро.
— Почему закрыты дороги? Это непонятно. А что говорится в телеграмме из Вашингтона? Что случилось в Техасе?
Оказывать всяческое содействие этим подразделениям и не покидать своих домов, чтобы не блокировать стратегических магистралей. Свяжитесь, пожалуйста, с вашими местными органами гражданской обороны.
Что-то щелкнуло, зашуршало, пошли помехи, и радио Элси испустило дух.
— Идиот! Круглый идиот! — бушевал Чарльз Бэррон. — И как только его могли избрать. Он крепок задним умом. Немыслимо!
— Мистер Бэррон, он недвусмысленно намекает на вторжение, — произнес Хэнк Детвейлер. Управляющий был совершенно растерян. — Вторжение… И при этом парализована связь. Мы… здесь совсем одни! И не сможем ни с кем связаться, чтобы узнать, что происходит там, снаружи.
«ПРОЧЬ С МОЕЙ ТЕРРИТОРИИ!»
— Коммунисты! — вопил миллионер. — Анархисты! Сброд! Не верю в эти самолеты. Ясно, что они захватили радиостанции и пытаются запугать нас, чтобы мы капитулировали. Или они взяли президента в заложники, или… или…
Бэррон прервал свою речь. На лице появилась стальная решимость.
— Я поеду в город, — объявил он. — Или сразу в Кэмп Роберте. Поговорю с кем-нибудь, кто в курсе этого дела, и никто не остановит меня!
— У меня приказ, сэр! Н-ни одного автомобиля не выпускать на дорогу, — лейтенант подтянулся, глубоко вздохнул и произнес эту фразу медленно и внушительно. — Будет лучше, мистер Бэррон, если вы пока останетесь на ранчо. Сэр, мне приказано освободить дорогу на Сан-Хоакин Вэлли, обеспечить безопасность и охрану pa-ранчо Вальверде.
— Безопасность? — удивилась Элси. Она снова вышла из кухни. — Нашу безопасность? Как так? Кто угрожает нам? И что все-таки там происходит, лейтенант? — Элси указала на каменистые склоны и пространство за ними. — Что же с нами будет? — заволновалась она.
— Этого… этого я не знаю, мадам, — отвечал Феррант.
— Что же конкретно приказало вам ваше начальство? — справился Бэррон.
Лейтенант промолчал.
— Ну, ну! — потребовал Бэррон. — Что же приказал вам сегодня ваш командир?
И вновь никакого ответа.
— И вообще, речь идет не о дороге, не так ли? — наступал Бэррон. — Существует дюжина других более важных дорог. Люди из Кэмп Робертса хотят охранять только ранчо Вальверде, или не так? Но зачем? Что у нас можно взять? Только наше автономное хозяйство.
— Да, именно так, мистер Бэррон, — поддержала Элси Спрэт. — Не так уж много имений в округе, которые были бы так обеспечены всем необходимым, как наше. Мы ведь можем жить на ранчо годами, не покидая его.
— Ага! — рявкнул Бэррон. — Теперь понятно!
— Что же, Чарльз? — спросила миссис Бэррон.
— Ясно, что это болтовня насчет самолетов неизвестного происхождения — сплошная небылица для отвода глаз. Они хотят, чтобы мы все оставались дома для безопасности бюрократов — именно здесь, в моей долине.