– Как бы мне хотелось тоже его увидеть, – вздохнула Джордж. – Ведь, в конце концов, это просто несправедливо, бинокль мой, а я ничего не видела.
– Вот, возьми бинокль и гляди в него все время, может быть, если человек опять подойдет к окну, тебе тоже повезет, – сказал Дик, отдавая ей бинокль.
Энн, Джордж и Джо попеременно наводили бинокль на замковое окошко, но лицо больше не возникало. Наконец, стемнело, и уже невозможно было разглядеть и саму башню, не то что окошко, да еще лицо в нем.
– Вот что мы сделаем, – сказал Джулиан. – Мы пойдем завтра в замок и все осмотрим, а потом поднимемся в башню. И тогда разузнаем все точно.
– Но мы же как будто завтра уезжаем? – напомнил Дик.
– Ой, да, мы же решили уехать, – сказал Джулиан, совершенно забывший о своем решении, так его взволновало увиденное. – Ну, наверное, теперь придется отъезд отложить.
– Конечно, так, ничего не узнав, уехать теперь нельзя, – сказала Джордж. – Лично я просто не смогу.
– А я так и так останусь, – сказала Джо. – Я могу жить у дяди Альфредо, если вы уедете, и сообщу вам, есть там Лицо или нет, если Джордж оставит мне бинокль.
– Но я его не оставлю, – заявила Джордж очень решительно. – Если уеду, то заберу бинокль с собой. Но я не уеду. И ты теперь тоже останешься, да, Джулиан?
– Да, мы останемся и попытаемся все насчет Лица разведать, – ответил Джулиан. – Честно говоря, мне тоже ужасно хочется узнать, в чем тут дело. Эй, кто идет? – В сгустившихся сумерках возникла чья-то большая фигура. Это был Альфредо, Пожиратель Огня.
– Джо, ты здесь? – спросил он. – Тетя зовет тебя ужинать, и всех твоих друзей тоже.
Наступило молчание. Энн вопросительно посмотрела на Джулиана. Неужели он и дальше будет все так же горд и непреклонен?
– Спасибо, – ответил Джулиан, – мы с удовольствием. Идти прямо сейчас?
– Это было бы очень хорошо с вашей стороны, – ответил Альфредо и слегка поклонился. – Хотите, я для вас огонь проглочу? Пожалуйста, все, что скажете.
Искушение было слишком велико. Все сразу же вскочили и пошли за Альфредо по склону холма к его фургону. Около него ярко горел костер, а над ним висел большой котел, из которого доносился восхитительный запах.
– Ужин еще не совсем готов, – сказал Альфредо, и пятерка ребят почувствовала некоторое облегчение. После чая они еще не совсем проголодались даже для замечательного кушанья, от которого так аппетитно пахло! Они уселись вокруг костра.
– А вы действительно глотаете огонь? – спросила Энн. – Как же вы это делаете?
– О, это очень трудно. Я проглочу, но если вы пообещаете, что сами этого делать не будете. Вам не очень-то придутся по вкусу волдыри во рту, а?
Все дружно согласились, что да, это было бы очень неприятно.
– Но я бы не хотела, чтобы они были и у вас, – прибавила Энн.
Альфредо даже оскорбился.
– Ведь я очень хороший Пожиратель Огня, – заверил он, – а у хороших ожогов не бывает. Ну вот, теперь сидите тихо, а я зажгу факел и проглочу огонь.
Кто-то еще подсел к ним. Это был Баффло. Он улыбался во весь рот. Затем подошла и села рядом с ним Скиппи, затем змеиный хозяин, он сел напротив, по другую сторону костра.
Вернулся Альфредо, что-то неся в руках.
– Прямо одна семья, – сказал он. – Теперь смотрите, я глотаю огонь?
КАК ГЛОТАЮТ ОГОНЬ И О МНОГОМ ДРУГОМ!
Альфредо уселся на траву в некотором отдалении от костра и поставил перед собой небольшой металлический сосуд, от которого пахло керосином. В руках у него было два предмета, которые он показал ребятам.
– Его факелы, – объяснила миссис Альфредо, явно гордясь своим мужем. – Он глотает с них огонь.
Альфредо что-то сказал Змеиному и обмакнул факелы в керосин. Факелы еще не горели, и ребятам они показались похожими на очень большие наконечники от шнурков, и на каждом наконечнике был намотан клочок шерсти.
Змеиный хозяин взял горящую ветку из костра и ловко окунул ее прямо в сосуд. Керосин сразу загорелся, и в темноту взметнулось пламя.
Альфредо быстро обмакнул сначала один факел, потом второй в горящий керосин. Они моментально вспыхнули, и теперь из обеих рук Альфредо поднимались языки пламени. Глаза Альфредо ярко блестели в свете костра, и пятерка сидела тихо-тихо, следя за всем происходящим, словно завороженная.
Затем Альфредо откинул голову назад – еще и еще, – широко разинул огромный рот, всунул туда один из горящих факелов и стиснул челюсти. Щеки его вдруг засветились странным и невероятно красным светом от пламени внутри. Энн вскрикнула, Джордж приоткрыла рот, мальчики затаили дыхание. Только Джо глядела на все довольно спокойно, она уже столько раз видела, как дядя проделывает этот фокус.
Альфредо открыл рот, из которого вырвалось бурное пламя. Зрелище было потрясающее, когда он вот так сидел, изрыгая пламя, держа второй горящий факел в левой руке, а из сосуда тоже рвался язык горящего керосина.
То же самое Альфредо проделал и со вторым факелом, и снова его щеки светились, как лампа, снова язык пламени вырвался у него изо рта и заколебался под порывом ночного ветерка.
Альфредо сглотнул. Затем опять открыл рот, чтобы показать: огня во рту больше нет, – и широко улыбнулся.
– Ну, понравилось, как я глотаю огонь? – спросил он и отложил факелы в сторону. Огонь в сосуде погас, и лишь костер освещал присутствующих.
– Замечательно, – сказал восхищенный Джулиан. – Но вы не обожглись?
– Кто? Я? Нет, я никогда не обжигаюсь – засмеялся Альфредо. – Может быть, и случалось прежде, когда я только начинал, много лет назад. Но теперь нет. И это был бы настоящий позор – обжечься, я бы очень расстроился и бросил это дело.
– Как же вам удается не обжигаться? – спросил ошеломленный Дик.
Альфредо не стал ничего объяснять. Это был секрет его мастерства, и он не собирался им делиться.
– А я тоже умею глотать огонь, – вдруг сказала как бы про себя Джо. – Дядя, дай мне твой факел!
– Ты? Но ты не сможешь! – взревел Альфредо. – Ты что, заживо хочешь сгореть?
– Нет, не хочу. И не сгорю, – ответила Джо. – Просто я внимательно наблюдала за тобой и знаю, как это делается. И я уже пробовала.
– И все ты выдумываешь! – сейчас же возразила Джордж.
– А теперь послушай, что скажу я, – сказал Альфредо. – Если ты попробуешь глотать огонь, я так тебя выдеру, что своих не узнаешь. Я…
– Ладно, Фредо, – сказала его жена, – ничего ты этого не сделаешь. Я сама буду говорить с Джо, если она что-нибудь такое выкинет. А что касается того, чтобы глотать огонь, – если бы понадобилось еще кому-нибудь этим заниматься, – то я бы тоже смогла, я – твоя жена!
– Ты не будешь глотать огонь! – сказал упрямо Альфредо, он, видно, и впрямь боялся, что его вспыльчивая женушка займется его ремеслом.
Вдруг Энн испуганно вскрикнула. Длинное толстое тело скользнуло между нею и Джулианом: то был удав! Змеиный хозяин принес его с собой, но ребята этого не заметили. Джо схватила удава за хвост и старалась изо всех сил его удержать.
– Оставь его, – сказал Змеиный, – он опять ко мне приползет. Ему просто нужна пробежка.
– Дай мне его подержать, – взмолилась Джо. – Он такой гладкий и холодный. Люблю змей.
Джулиан нерешительно протянул руку и коснулся огромной змеи. Он не ожидал, что кожа у нее такая гладкая на ощупь и такая холодная. Как интересно! А на вид она неровная, вся словно в зазубринах.
Змея же обвила Джо с ног до головы и теперь начала спускаться у нее по спине.
– Ни в коем случае не позволяй, чтобы он обвился вокруг тебя хвостом, – сказал Змеиный. – Я тебя уже предупреждал.
– Я его поношу на шее, ладно? – сказала Джо. Она потянула змею за хвост, и удав обвился вокруг ее шеи, как шарф. Джордж не могла не восхищаться Джо, а Энн отодвинулась от нее подальше. Мальчики же изумленно глядели на все происходящее с возросшим уважением к маленькой бродяжке. Кто-то тихо и мелодично заиграл на гитаре. Это была Скиппи, жена Баффло. Она тихо напевала печальную песенку с веселым припевом, который дружно подхватывали все бродячие артисты. Теперь вокруг костра собрался почти весь лагерь, и было очень мало тех, кого ребята не видели прежде.
Как же это было прекрасно – собраться вот так вокруг костра, слушать звон гитары и низкий чистый голос Скиппи, сидеть рядом с Пожирателем Огня, на расстоянии полуметра от удава, который тоже, по-видимому, наслаждался музыкой. Он раскачивался в такт припеву, а затем внезапно упал с шеи Джо и, сверкая бликами в огне костра, скользнул к хозяину.