— В самом деле?
Он оглядел меня с головы до пят, заметив, как завязан каждый бант, на месте ли он расположен. Я вся сжалась под этим пристальным взглядом. Затем он отвел глаза и улыбнулся.
— На этот раз считайте, что получили прощение. Вы не зря потратили время.
Он грациозно поклонился и поднес мою руку к губам. Пальцы легко держали мою ладонь, губами он лишь слегка коснулся руки, но по мне словно пробежал огонь.
Он понимающе улыбнулся, догадываясь о моем смущении.
— Любой мужчина, увидев Вас в этом платье, влюбится сразу и до безумия, — его голос и слова дразнили, но взгляд был серьезен.
Я чувствовала, что нужно сменить тему, и сказала твердо:
— Я не заслужила столь высокой похвалы, милорд. Можно мне сесть?
Он еще несколько мгновений разглядывал меня, потом пожал плечами.
— Как хотите. Пожалуй, Вы правы. Ваша прическа оставляет желать лучшего.
— Я старалась, — ответила я, менее смущенная его критикой, чем похвалой, — и пришла к тому же выводу, который сделала для себя давно: я такая, какая есть. Изменить себя я не могу, да мне уже поздно меняться.
— Ну, ну, полно. Отступать из-за одной неудачи не следует.
— Я всегда гордилась своей способностью понимать ситуацию.
— И Вы, наверное, не меньше гордились умением не замечать очевидных вещей?
— Милорд?
— Вы цепляетесь за прошлое, мисс Лейн. Вам никогда не приходило на ум спросить себя, почему?
Я подумала и сразу же отвергла обвинение.
— В моем прошлом нет ничего, за что бы стоило цепляться. — Он слабо улыбнулся, но не продолжил эту тему. В этот вечер он был в сравнительно хорошем настроении, и, если не считать нескольких колкостей и смущавших меня взглядов, я неплохо провела время в его обществе. Около часа прошло в мирной беседе, он ни в чем не упрекал меня, как было раньше, даже стерпел несколько весьма смелых замечаний, что дало мне возможность перейти к интересовавшему меня вопросу.
— Как умерла мать Клариссы, милорд? — спросила я. Он вздрогнул. Я поспешила успокоить его: — Не подумайте, что спрашиваю из любопытства. Просто мне хотелось бы лучше понять Вашу дочь.
Он какое-то время думал над тем, что я сказала, теребя кольцо на пальце.
— Пожалуй, Ваш интерес логичен. Хотя эта тема мне неприятна.
— Тогда прошу великодушна простить меня за то, что вторгаюсь в Ваши воспоминания, и давайте забудем об этом.
— Нет, зачем же. Только Вам придется постараться меня понять, я не могу вспомнить о ее смерти без чувства стыда и вины.
По его лицу пробежала тень. Я подумала, что он весь соткан из различных оттенков черного цвета. Самые темные обитали в горькой складке губ и выражения боли в глазах. Когда он начал говорить, голос тоже звучал мрачно.
— Если бы моя жена была тканью, мисс Лейн, то это было бы тонкое кружево. Когда я ее впервые увидел, я был покорен ее красотой и очарованием. Тогда я думал только о своем счастье, о том, как мне повезло, что такая обворожительная женщина станет моей женой, — он неловко заерзал в кресле. — Мы познакомились лет девять назад, меня тогда постигло одно разочарование…
У меня перехватило дыхание, он вопросительно посмотрел на меня.
— Это было вскоре после того, как Вас исключили из Оксфорда? — тихо спросила я.
— От Вас ничего не скроешь. А сэр Рональд был настолько предупредителен, что посвятил Вас в неудачи моей молодости.
— Это меня не касается, милорд. Он передернул плечами.
— Сейчас это уже не имеет значения. Тем более, что это не единственное разочарование, постигшее меня незаслуженно. Но тогда я мало знал жизнь и считал, что она таит для меня только приятные сюрпризы. Вы, несмотря на молодость, отлично понимаете, как неразумно было предъявлять к жизни претензии. Жизнь вообще нам ничего не сулит, и тот, кто этого не знает, обречен на разочарование.
Я задумалась, но промолчала.
— Но он ушел в сторону. Все это мое прошлое, а не Ваше. Тогда я ожидал компенсации за эту неудачу и действительно получил ее во время путешествия в Труро в лице мисс Миранды Фарбанкс. В ней было все, что я хотел видеть в своей жене, и я не задумался в то время, что с ней станет, если привезти ее в эти мрачные стены.
Он замолчал, нервно закашлялся, не в силах сдержать нахлынувшие чувства. Мне хотелось попросить его прекратить этот разговор, но он уже забыл о моем присутствии, занятый борьбой с бушевавшими в нем эмоциями. Остановить его не представлялось возможным.
После долгой паузы он продолжал:
— Умный человек постарался бы забыть об этой женщине, прогнать всякую мысль о ней. Но мне мудрости не хватило… И первое время она была счастлива. Изменения в ней происходили постепенно и незаметно, я не смог их вовремя разглядеть. После рождения Клариссы она совсем заболела. Ночью ее преследовали кошмары. Она таяла на глазах, а я, дурак, надеялся, что смогу спасти ее.
Он тяжело опустил кулак на подлокотник кресла, я даже подскочила от неожиданности.
— Мои попытки лишили ее остатка сил.
— Но что такого Вы сделали, что принесло ей такой вред? — запротестовала я, видя, как его мучает совесть.
— Что я сделал? Я доверился ей, мисс Лейн. Поделился с ней тем, чем не должен был делиться ни с кем. Я думал, что правда избавит ее от множества страхов и переживаний. Вместо этого она лишила ее последних сил, отняла веру в меня, и она стала жертвой первой же болезни.
Его отчаяние заполнило комнату, стало трудно дышать. Мне захотелось избавиться от гнетущего чувства, овладевшего мною.