— Джессами, пожалуйста, приходите скорее. Вы придете к нам? Матильда очень не любит, когда ее наказывают.
— Приду, как только освобожусь.
Она с благодарностью посмотрела на меня и побежала наверх.
Тристан откашлялся.
— А теперь, мисс Лейн, с Вашего разрешения, мне хотелось бы, чтобы мы поняли друг друга. Такое не должно повториться.
— Разумеется, милорд.
Он отступил, приглашая меня зайти в кабинет и давая мне возможность пройти вперед. Лицо его сохраняло официальное выражение, не допускавшее никаких личных контактов. Ему и не нужно было беспокоиться, я не намеревалась досаждать ему, к тому же были более срочные дела, требовавшие обсуждения.
В кабинете было тепло и уютно. Казалось странным, что каких-нибудь полчаса назад мы спокойно беседовали в этой комнате. За это время столько произошло, что казалось, все другое случилось очень давно, в прошлой эре.
Как может внезапно измениться наше мироощущение! И из-за чего? Нескольких осколков битого стекла.
Тристан подождал, пока я сяду. Сам прислонился к краю стола. Я видела, что он очень напряжен, на меня он смотрел сверху вниз, замкнутый и суровый.
Не дав мне заговорить первой, он произнес:
— Я постарался внушить Клариссе, чтобы она ни в коем случае не ходила к развалинам одна.
Мне было трудно смотреть на него и одновременно не выдать себя.
— Знаю, что Вы расстроены, но она только хотела избавиться от страха, который преследует ее уже много лет.
— Есть вполне обоснованные страхи. С ними нужно считаться.
— Здесь я могу с Вами согласиться, хотя и не считаю, что Ваши секреты делают ее здоровее. Посмотрите, что я нашла у входа.
Дрожащими руками я развернула перед ним осколки розового стекла.
— Что это?
— Когда-то это была лампа. Она стояла на столике в моей гостиной, хотя в то время я этой гостиной еще не пользовалась.
— Кто же ею пользовался? Что за привычка изъясняться загадками?
Он выразил нетерпение, которое я объяснила страхом услышать то, что ему не хотелось слышать. Я укоризненно взглянула на него.
— Извините, так получилось. Эта лампа исчезла еще до моего приезда. Думаю, последней, кто держал ее в руках, была мисс Осборн.
— Вы хотите сказать, что она разбила ее? — он отошел от стола и повернулся ко мне спиной, словно давал понять, что это его не интересует. — К чему Вы мне об этом докладываете? Одной лампой меньше, одной больше — какая разница? Меня не разорит такая потеря.
— Я обнаружила осколки, когда искала Матильду. Вам не кажется любопытным, как могла очутиться там лампа со стола гостиной мисс Осборн?
Он повернулся снова лицом ко мне, его трясло от гнева.
— К черту эту женщину! Она не могла туда ходить, я ей запретил.
— А я уверена, что она там побывала. Ее отец был археологом, она ему помогала в работе. Ей было очень интересно покопаться в развалинах старого замка. Тайно от Вас, конечно.
Если у него в начале нашего разговора было намерение держаться подальше от меня, то теперь он о нем забыл и в два прыжка оказался у моего кресла. Я протянула ему один осколок; забирая его, он коснулся моей ладони, но не заметил. Отрешенно он вертел стекло перед глазами и рассматривал его на свет. Но не нашел иного объяснения его происхождению.
— Вам не кажется, что Вы можете ошибаться?
— Это единственное объяснение. Она подкармливала собак, чтобы однажды получить свободный доступ к замку.
— Итак, Вы нашли решение загадки исчезновения этой дамы, не так ли? — сказал он, печально усмехнувшись. — Еще какие-нибудь наблюдения?
— Мне кажется, что нужно пересмотреть версию о ее добровольном уходе из Холла.
Он поднял бровь.
— Каково Ваше объяснение?
— Она натолкнулась на что-то, что ее вынудило к этому.
— Не думаю.
— Что, если… предположим, ее постигла та же судьба, что и ту бедную овцу.
— Это исключено.
— Как Вы можете ручаться? Нужно провести расследование.
Он вздрогнул и превратился на глазах из человека в мраморное изваяние. Только в глазах еще не исчезли признаки жизни. Он напоминал загнанного в угол зверя, готового к решительному прыжку в борьбе за жизнь.
— Вы хотите, чтобы сюда явились местные блюстители порядка и начали шарить по всему имению? Этого я не допущу.
— Но Вы не можете делать вид, что ничего не произошло, — продолжала урезонивать его я. — Нужно найти ее, живую или мертвую.
— Убежден, что она жива и невредима, — сказал он таким усталым голосом, что я поняла — он не очень огорчится, если окажется не прав. — Но я найму человека и наведу справки, если Вас это успокоит. В обмен Вы должны пообещать, что не будете обсуждать эту тему ни с кем, ни с одним человеком.
— Но…
— Ваше слово, Джессами. Доверьте мне заниматься этим делом.
— А если мисс Осборн не удастся обнаружить?
— Поживем — увидим. Что говорить раньше времени?
Я почувствовала комок в горле. Что с ним происходит? Я была уверена: если бы не моя настойчивость, он бы выбросил историю с мисс Осборн из головы и никогда бы не вернулся к ней. Что это за человек, что ему безразлична судьба тех, кто работает на него? Я не находила ему оправдания, как и не поверила его утверждению, что ничего плохого с мисс Осборн не могло случиться.
Слишком агрессивно он вел себя. Или он предпочитал обманывать самого себя, убеждая в том, чему хотел верить, и старался не верить тому, в чем в глубине души был уверен?
— Как долго?
— Что?
— Сколько понадобится времени на наведение справок?
— Дайте мне месяц. Если за это время не удастся найти ее среди живых, тогда делайте то, что считаете нужным.