— Ну, конечно, ты видишь это, — не унималась Хэтти. — Это ведь ясно как божий день. Это видит даже Сара.
— Не впутывайте в это меня, — сказала Сара. — Он и так слишком зазнается. И дело ведь не в том, что вижу я или вы, или даже он сам, а в том... — запнувшись, она смущенно поглядела на Тома.
— В том, что он делает, — закончила за нее Хэтти. — Ты права. Что ж, он наверное сделал что-то, раз Бони прискакал сегодня ко мне и рассказал мне кошмарную историю о том, что Том Пасмор собирается подать в суд на больницу. Так что если здесь появится сам Том или его адвокаты, я должна тут же их выставить. А буквально через минуту в дверь стучит этот юный великан. Я ведь думала, что передо мною молодой адвокат, пока не разглядела его как следует.
— Что-что сделал Бони? — воскликнула Нэнси, и Хэтти пришлось повторить свой рассказ.
— Я спросил, почему вас отстранили от работы, — сказал Том, — и Бони жутко разволновался. Там было полно полиции.
— Разволновался, — повторила Нэнси. — Это было сегодня? В больнице?
Том кивнул.
— О, боже, — сказала Нэнси. — Черт побери! что за дерьмо! — вскочив со своего места, Нэнси отошла в дальний угол комнаты, открыла и снова быстро захлопнула ящик комода.
— Ты угадала, — сказала Хэтти. — Тот парень умер.
— Дьявол! — снова воскликнула Нэнси.
Сара нашла и крепко сжала руку Тома.
— Это имеет какое-то отношение к письму? — спросила она. — Том сказал мне...
Он больно сжал руку Сары, и девушка замолчала. Нэнси повернулась к ним лицом. Том никогда еще не видел ее такой злой.
— Почему вас отстранили от работы? — спросил ее Том.
— Потому что я не хотела дать ему умереть одному. Ему нужно было с кем-то поговорить. Помнишь, как я приходила когда-то сидеть с тобой?
— А они велели вам держаться от него подальше?
— Майкл Менденхолл становился все слабее и слабее, он почти все время был в коме, и я не хотела, чтобы он был один в те короткие минуты, когда приходил в себя. Никто не отдавал нам прямого приказа держаться подальше от его палаты, но как только Бони узнал, что я уделяю Менденхоллу внимание, он напомнил, что наша обязанность — менять ему простыни и следить за выполнением предписаний врача — не более того. А я сказала, что если это приказ, пусть повесят его на доске. Бони ответил, что я прекрасно понимаю, что он не может этого сделать.
— Менденхолл говорил с вами, когда приходил в сознание?
— Конечно, говорил.
— Вы расскажете мне, что именно вы от него слышали?
Нэнси тревожно покачала головой. Том повернулся к Хэтти.
— Два закона, два вида медицины. Ведь так вы говорили сегодня, Хэтти?
— Ты ведь прекрасно это помнишь, — Хэтти насупилась и снова стала похожа на ястреба. — Это мои слова, так что можешь цитировать, я разрешаю.
— Сейчас объясню, почему я вспомнил об этом, — сказал Том.
Он рассказал Хэтти и Нэнси, как догадался, что Хасслгард убил свою сестру, о своем письме капитану полиции и обо всем, что за этим последовало. Нэнси Ветивер слушала его, облокотившись на колени.
— Это письмо, — закончил Том, — настоящая причина того, что вы, Нэнси, живете сейчас здесь, а не в своей квартире.
— Скажи ему все, Нэнси, — посоветовала Хэтти. Ты уже не расстроишь его больше, чем он и без того расстроен.
— Вы уверены, что тоже хотите это слышать, Сара? — спросила Нэнси.
— В любом случае через два дня я уезжаю с острова, — ответила та.
— Что ж, после всего, что сказал Том, может быть, это не такое уж большое дело. — Нэнси сделала большой глоток пива. — Майкл Менденхолл жил не в ладу с самим собой. Он отправился в Уизел Холлоу, чтобы арестовать человека по фамилии Эдвардс, зная, как это опасно. Многое из того, что приходилось делать сотруднику Армори-плейс, очень не нравилось Менденхоллу.
— И что же ему приходилось делать? — спросил Том.
— Он сказал, что там работает только один честный детектив — Натчез — Дэвид Натчез. Он и несколько его друзей — совесть полиции Милл Уолк, остальные же готовы делать все, что им прикажут. Прежде чем остальные полицейские успели сообразить, что Менденхолл — один из честных сотрудников, они несколько раз обсуждали в его присутствии весьма скользкие темы, хвастались, что с их помощью на Милл Уолк все всегда будет по-прежнему. Пока речь шла об аресте обычных преступников и поддержании порядка на улицах, каждый полицейский мог делать что ему вздумается — все они были под защитой. Честно говоря, Том, все эти ужасные вещи не являются такой уж большой новостью для жителей Рая Максвелла и старого туземного квартала. Мы давно знаем, что представляет из себя полиция.
— Но почему же тогда этого не знаем мы? — спросил Том.
— С Истерн Шор-роуд все выглядит превосходно. Когда люди из восточной части города проходят мимо чего-нибудь слишком грубого для их глаз, они просто отворачиваются. Из их домов кажется, что полиция работает как надо.
Том вспомнил Денниса Хэндли и понял, что Нэнси говорит правду.
— И так было всегда, — продолжала она. — Если кого-нибудь поймают, вокруг этого поднимается шумиха, а потом все успокаиваются, и через пару дней смотришь — все опять шито-крыто, и дела идут по-прежнему.
— Но Хасслгард наделал гораздо больше шуму, чем обычно, — сказал Том. — Им пришлось принять кардинальные меры, причем действовать очень быстро. Менденхолл говорил о том, что случилось во время ареста?
— Немного, — сказала Нэнси. — Он не знал даже, кого убил Эдвардс. И считал, что его прикроет напарник — Роман Клинк, опытный полицейский, прослуживший уже лет пятнадцать. Майку казалось, что Клинк слишком ленив, чтобы заниматься какими-то махинациями. Он был уверен в его честности.
— А откуда они узнали, где находится Эдвардс?
— У них был адрес. Майкл подошел к двери первым и крикнул:
«Полиция!», а потом распахнул дверь. Он думал, что в доме скорее всего никого нет, а Эдвардс давно уже уплыл куда-нибудь в Антигуа. И он вошел внутрь...
— Один? — переспросил Том.
— Клинк шел за ним. Не увидев никого в гостиной, они направились в кухню. И вдруг Эдвардс выскочил оттуда и ранил Менденхолла в живот. Майкл упал, а Клинк тут же начал стрелять. Майкл увидел, как Клинк прыгнул в открытую дверь спальни, и тут начался настоящий ужас. Все полицейские, стоявшие снаружи, разом закричали, капитан Бишоп орал что-то в мегафон. В доме раздался еще один выстрел, а в ответ открыли огонь снаружи. В Майка попали еще раза четыре. Он был очень зол — не было никаких сомнений: они явно хотели убить его. Они хотели убить всех троих, находившихся в доме. Клинка тоже подставили.