— Помоги этой даме поднести чемоданчик, он не тяжелый. А в другой раз не убегай далеко, будь под рукой.
Перед Ондрой стояла высокая бледная женщина в сером платке.
— Не тяжело ли для такого парнишки? — неуверенно сказала она.
— Да что вы, он уже большой. А заработать ему нужно. Верно ведь?
Ондра не вмешивался в их разговор. Случись это в любой другой день, он похвастал бы своей силой, подхватил бы чемодан, как перышко. Но сегодня на душе у него тяжело.
Ему вспомнился хмурый осенний день, когда они с матерью напрасно ждали отца к обеду. Лил дождь, ветер врывался в печную трубу, гудел и выл, грозя сорвать крышу. Они долго ждали. Потом кое-как перекусили, оставив отцу еду в той самой кастрюле, в которой мама теперь оставляет обед для Ондры. Отец не пришел и к ужину. Мама разволновалась, надела пальто и уже собралась пойти на вокзал. Вдруг на пороге их комнаты появился товарищ отца — Матей Клинчак. Он промок насквозь, вода в три ручья стекала с его пальто, и вскоре у его ног образовалась делая лужа.
— Вашего мужа арестовали, — брякнул он.
Мать только тихо вскрикнула. А Ондришка сперва даже не сообразил, что случилась беда. В комнате воцарилась страшная тишина, и только тогда Ондра понял, что произошло нечто ужасное. «Мы тебя не оставим. Комитет послал меня к вам», — сказал Матей маме.
Наверно, и «борец» тоже коммунист. Недаром тогда на вокзале его выслеживал шпик.
«Ничего!» — крикнул ему на прощанье «борец» и весело прищурился.
Сердце Ондры сжалось при этом воспоминании. Однако времени на размышление у него не было. Он взял чемоданчик и, вздыхая, побрел вслед за женщиной.
— Куда? — осведомился Ондра с профессиональным безразличием.
— Долгая улица, номер тридцать два, — ответила женщина и прошла вперед.
Ондра медленно следовал за ней, сердито косясь на прохожих. Ходят тут, болтают о пустяках, а честных рабочих среди белого дня арестовали, и никому до этого дела нет!
— Мальчик, как зовут тебя? — спросила женщина.
Она шагала теперь рядом с ним, с любопытством разглядывая своего маленького носильщика.
— Ондра, — сухо отрезал он, не намереваясь поддерживать разговор.
Женщина заметила, что глаза у него заплаканы.
— У тебя есть отец?
— Есть.
Настойчивые вопросы женщины раздражали Ондру. Не станет же он делиться своим горем с каждым встречным!
— Отец, верно, болен?
Мальчик нахмурился.
— Он в тюрьме сидит, — вдруг выпалил Ондра и сразу же пожалел о своей откровенности.
Как это ей удалось вытянуть из него такое признание? Ондра исподлобья поглядел на женщину. Она побледнела и закусила губы.
— Перейдем на другую сторону, — проворчал Ондра.
Он нарочно обогнал женщину и шел большими шагами. Она едва поспевала за ним. Так ей и надо! Нечего приставать со своими дурацкими расспросами. Как он ненавидел это бледное лицо! Ишь, любопытная! Да ну ее! Они остановились перед домом номер 32.
— Теперь куда? — угрюмо спросил он.
— На первый этаж, к привратнику Марко.
Мальчик поставил чемодан у дверей. Он устал, и злость его уже улеглась. У женщины в глазах стояли слезы. Она вынула из кармана ассигнацию и протянула мальчику. Ондра смутился и отрицательно замотал головой.
— Возьми, Ондришка, это тебе, — улыбнулась женщина сквозь слезы.
Она насильно всунула деньги ему в руку.
— Тут слишком много, — пробормотал он.
Женщина нагнулась и хотела погладить его по голове, но мальчик уже исчез.
— Будь здоров, Ондришка! — крикнула она вслед ему.
Ондра в полном смятении выбежал из ворот. Он был несправедлив к этой женщине. Ему стало очень стыдно.
Глава X. Команда помогает арестованному
— Можете пока погулять в саду, — сказал детям учитель. — После звонка приходите в гимнастический зал. Только не шумите. У нас совещание.
Дети выбежали во двор. Вдоль низкой решетчатой ограды понуро стояли безлистые в эту пору года каштаны. Солнце то скрывалось за темными тучами, то снова выплывало, и от этого казалось, будто тень от висевшего у входа в школу немецкого флага со свастикой беспокойно мечется из стороны в сторону. Город торжественно отмечал прибытие гостей.
Кое-где на загнивших, скользких прошлогодних листьях еще лежал снег. Но играть в снежки или лепить снежную бабу было уже нельзя. Дети бегали по саду. Их смех звенел в прозрачном воздухе, поднимаясь ввысь, над крышами и флагами. Лацо и Иван ловко увертывались от Зузки и прятались от нее за деревьями. Наконец девочке удалось поймать Ивана, и она, ликуя, тянула его за рукав.