Вдруг с улицы донеслись крики и громкая ругань. Дети сразу притихли и с любопытством подбежали к ограде. Из дома, стоявшего напротив школы, двое полицейских выволокли на тротуар какого-то рабочего. Следом за ними вышел гардист с дубинкой. Рубаха на рабочем была разорвана в клочья, лицо вымазано черной краской, а из рассеченного виска текла кровь. Он отчаянно боролся, безуспешно пытаясь вырваться из железных тисков больших и толстых полицейских.
Иван с Зузкой так и вцепились в прутья ограды. Лацо протиснулся между товарищами и с ужасом смотрел на исказившееся от боли лицо арестованного.
Ланцух прижался к решетке и крикнул во все горло:
— На страж, пан Костка!
Гардист с дубинкой оглянулся на его голос и ухмыльнулся.
— Я его знаю, — важно сообщил Ланцух.
Лацо тоже узнал гардиста. Это был давешний дядин гость.
Рабочий все еще боролся с полицейскими, хотя ясно было, что ему одному не справиться с тремя. И все-таки он не сдавался. Взгляд его случайно упал на бледные, испуганные лица ребят.
— Да здравствует коммунистическая партия! — воскликнул он.
И в тот же момент гардист с силой ударил рабочего резиновой дубинкой по голове. Из носа у него хлынула кровь. Гардист снова ударил арестованного. Кровь потекла сильнее. Лацо до боли закусил губу и, дрожа всем телом, ухватился за плечи товарищей, чтобы не упасть. Били беззащитного человека — ведь ему скрутили за спину руки. Мальчик плохо разглядел его лицо — оно было в краске и в крови, но кто бы ни был этот человек, Лацо очень ему сочувствовал и от всей души желал, чтобы он вырвался.
Якуб как-то рассказывал, что немецкие фашисты мучают наших людей, а вот, оказывается, словацкие гардисты тоже их бьют. Лацо увидел это собственными глазами.
У мальчика потемнело в глазах, и вне себя от ужаса он закричал хрипло, не своим голосом:
— Не бейте его!
Дети вздрогнули. Полный отчаяния голос Лацо, казалось, заставил их выйти из оцепенения, и они бросились к воротам. А Лацо, Иван и Зузка уже прокладывали себе дорогу, расталкивая локтями толпу ребят. Они первыми пробились к выходу и выбежали на улицу. За ними устремились остальные школьники.
— Отпустите его, не бейте! — несся по улице многоголосый вопль.
Дети всей толпой кинулись под ноги полицейским.
Вдруг из-за поворота с ревом вылетела санитарная машина. Она мчалась прямо на людей, громко сигналя и почти не замедляя хода. Дети бросились врассыпную. С криком и плачем они побежали назад к воротам.
Полицейские растерялись. Пытаясь уступить дорогу машине, они изо всех сил толкали арестованного на тротуар, но он бешено сопротивлялся. В конце концов им пришлось выпустить рабочего и отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса. А когда они опомнились, арестованный был уже далеко и вскоре исчез за углом. В неописуемом смятении полицейские бросились вслед за ним, вопя во всю глотку:
— Держите его!
Санитарная машина резко затормозила. Из кабины высунулся не на шутку испуганный шофер.
Костка бешено ругал шофера, грозил ему тюрьмой, размахивал перед его носом кулаками, а шофер так быстро тараторил, что никто не мог разобрать, о чем, собственно, идет речь: о больной, которую он вез в машине, или о поврежденном моторе. Разъяренного Костку и оправдывавшегося шофера обступили школьники, с любопытством прислушивавшиеся к их спору.
Между тем полицейские кинулись вдогонку за арестованным; Лацо стоял посередине мостовой, загораживая им дорогу. Полицейские хотели было оттолкнуть его, но Лацо, как заправский футболист, упал им под ноги.
Один из полицейских больно лягнул мальчика сапогом, другой отшвырнул его в сторону и крепко выругался, после чего они устремились дальше, но, пробежав всего несколько шагов, наткнулись на Ивана, который также загородил им дорогу.
Костка от ярости лишился дара речи и не мог двинуться с места. Шофер захлопнул дверцу кабины и завел мотор.
Лацо поспешно поднялся с земли и нырнул в толпу детей.
Раскрасневшаяся от волнения Зузка схватила его за руку и хитро подмигнула, указывая на надрывавшихся от крика полицейских, которые только теперь сворачивали за угол. Раздались оглушительные свистки. Костка тоже засвистел, замахнулся дубинкой на ребят, в страхе подавшихся к воротам, и, пыхтя, бросился вслед за полицейскими. Похоже было, что он сейчас лопнет от злости.
Пронзительно зазвенел звонок, объявляя о конце перемены. Дети возвращались в школу, с опаской оглядываясь на опустевший двор. Когда Лацо был уже в дверях, на улице, протяжно завывая, пронеслась зеленая полицейская машина.