В приемной уже толпились люди. Рослый мужчина, видимо приехавший из деревни, притащил с собой чемодан, перевязанный ремнями, и то и дело поглядывал на него, словно опасался, как бы его не украли. Среди посетителей были только взрослые: дети, наверно, боятся ходить в гарду, а может быть, родители не берут их с собой. Но Лацо, как взрослый, сопровождает свою мать. И ночью в лес они тоже ходили вместе, и сейчас к начальнику гарды пришли вдвоем. Лацо с благодарностью поглядел на мать и сел на стул, стараясь держаться как можно прямее. Так он будет казаться выше. А то, не приведи бог, войдет сюда какой-нибудь гардист, решит, что он маленький, и прогонит прочь.
В комнате было очень тихо. Все ждали молча. Дежурный гардист встал и начал прохаживаться от стены к стене; сапоги у него скрипели, как немазаная телега. Посетители нервно ерзали на стульях и с беспокойством следили за ним. Владелец чемодана открыл было рот, должно быть хотел обратиться к дежурному с вопросом, но раздумал и только покачал головой.
Лацо показалось, что они ждут очень долго. Неприветливая обстановка приемной нагоняла на него тоску. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Погода резко изменилась. Теперь уже ярко светило солнце, и пряжка на ремне у часового ослепительно сверкала. В ворота въехал большой желтый лимузин. Часовой стал навытяжку и так и застыл в этой позе, пока машина не проехала. «Верно, начальник прикатил», — подумал Лацо.
Дверь кабинета отворилась, дежурный объявил, что начальник приехал, и первым впустил человека с чемоданом. Лацо от нечего делать подошел к двери и прочел висевшую на ней табличку:
Районный начальник гарды Антонин Ланцух.
Донесения и жалобы.
За дверью раздался крик. Лацо быстро отбежал назад и сел на свое прежнее место. Мысль у него лихорадочно работала. А что, если этот Ланцух — отец его одноклассника? В таком случае, он, наверно, уже знает, что Лацо отказался помогать его сыну. Младший Ланцух, который обо всем доносит директору, конечно, и отцу пожаловался на Лацо. Ну что ж, Лацо исполнит просьбу Ланцуха, но не станет брать у него булок с ветчиной. Он согласен готовить за него все уроки, лишь бы отца отпустили домой. Но тут Лацо вдруг сообразил, что такой поступок с его стороны был бы предательством. Ведь Ланцух все равно будет ябедничать на ребят; недаром на двери в кабинет его отца написано, что он принимает донесения. Ланцух доносчик, а Лацо собирается ему помогать! Команда осудит поведение Лацо и будет права. Коммунисты не поддерживают предателей!
— Сейчас подойдет наша очередь. Держись молодцом, Лацко, — услышал он, словно сквозь сон, голос матери.
Приемную уже заполнили новые просители. Лацо и не заметил, как подошла их очередь. Из кабинета начальника донесся громкий смех, потом дверь распахнулась, и оттуда вышел гардист в сапогах со скрипом.
Мать ввела Лацо за руку. Начальник стоял у большого письменного стола. Увидев женщину с ребенком, он сел.
Это был высокий, плотный человек. Он так часто поводил плечами, что создавалось впечатление, будто мундир ему тесен.
— Ну, садитесь и выкладывайте, с чем к нам пришли, мамаша, — добродушно сказал он.
Страх Лацо как рукой сняло. Начальник вовсе не казался злым. На всякий случай Лацо поискал глазами дубинку, но не нашел. Под столом стоял неплотно закрытый чемодан, из него выглядывали головки бутылок.
Мать села.
— Я пришла к вам искать защиты против несправедливости, — едва слышно проговорила она и замолчала, словно испугавшись своей смелости.
Начальник закурил короткую сигару. Выпуская дым, он сопел и пыхтел, совсем как маленький Ферко, когда тот делал вид, будто курит. Он внимательно смотрел на мать Лацо и сочувственно кивал головой.
— Мой старший сын не вернулся с Восточного фронта, — продолжала мать, — мужа, точно вора какого, по тюрьмам гоняют, а мне приходится одной двоих детей кормить и воспитывать.
— Этот мальчик — ваш младший? — спросил начальник, уставившись на Лацо. Глаза у него были круглые, навыкате, как у рака.
— Средний. Младшему осенью минет четыре года.
— Поди сюда, мальчик. Ты ведь не боишься меня? Да ты совсем большой, настоящий жених. Мать, наверно, тебе уже и невесту подыскала. Ну, не робей, выше держи голову, иначе девчата засмеют, ни одна за тебя замуж не пойдет.
Покраснев до ушей, Лацо подошел поближе. Неожиданно Ланцух подхватил его и посадил к себе на колени.
Стараясь не показать, что ему страшно, Лацо робко пытался высвободиться из цепких объятий гардиста.
— Да, ты не храброго десятка, паренек. Как тебя зовут?
— Лацо.
— Скажи-ка, Лацо, тебе жалко, что брат не вернулся?