Нащупав под грудой набросанных гардистами бумаг руку товарища, Ондра горячо пожал ее, после чего послушно побрел к печке.
— Долго ты будешь тут возиться? — раздался грубый окрик над самой головой Лацо.
— Нашел, нашел, большое вам спасибо! — пробормотал мальчик, поднимаясь с пола.
Костка замахнулся на Лацо, но паренек ловко увернулся, пулей выскочил за дверь и в следующий момент уже был рядом с нетерпеливо ожидавшей его Зузкой.
— Теперь ступай ты, только держись подальше от гардистов, а то они тебя прибьют, — наставительно поучал он девочку. — Скажи, что потеряла ручку…
Зузка слегка побледнела, но стиснула зубы и без малейших колебаний спустилась в подвал.
— Скоро я избавлюсь от вас? — заорал Костка.
— Извините… я забыла ручку… — робко начала Зузка, смущенная нелюбезной встречей, хотя ничего другого она и не ждала.
— Завтра найдешь! Пошла вон, скверная девчонка!
Зузка крепко вцепилась в край стола. Ведь ребята засмеют ее, если она позволит гардисту так быстро выпроводить себя.
— Я не уйду без ручки… я боюсь!.. — всхлипнула девочка, часто-часто моргая ресницами.
Ондра отошел на шаг от печки:
— Я помогу ей искать. Пускай не плачет…
— Ни с места!.. Сколько раз тебе надо повторять… Бездельник!.. А ты, негодница, уходи… Сейчас же… Выметайся! — Костка указал Зузке на дверь.
Зузка испуганно попятилась к выходу, но не ушла.
— Кончайте! — приказал Костка гардистам. — Нечего здесь больше канителиться. Так мы ничего не узнаем. Возьмемся за дело с другого конца.
Он застегнул шинель на все пуговицы, отшвырнул ногой валявшуюся на полу кастрюльку и с руганью покинул подвал. За ним вышли и его помощники…
А в это время Иван уже подходил к прачечной в новом доме Ланцухов. Мать Ондры стирала белье, низко склонившись над корытом, и была так поглощена своей работой, что не заметила мальчика.
— Тетя! — окликнул ее Иван.
Стременова вздрогнула от неожиданности и удивленно оглянулась:
— Как ты сюда попал, Иво?
— К вам пришли гардисты… Трое… Расспрашивают о вашем муже, — выпалил Иван.
— О моем муже? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Да! Интересовались, о чем он писал вам и когда его видел Ондра в последний раз…
— А где Ондра? — встревожилась мать.
— Дома… Команда… то есть Лацо с Зузкой остались с ним.
Иван был до такой степени взволнован, что незаметно для себя чуть не проговорился.
Но Стременова не придала значения его словам. Она подошла к печке, вытащила из кармана открытку — очевидно, именно ту, которую искали гардисты, — быстро пробежала ее глазами и бросила в огонь. Когда открытка сгорела, Стременова сказала уже более спокойно, кивком указав на корыто:
— Пойдем, Ивко, пусть сами достирают.
Ондра, Лацо и Зузка стояли посреди комнаты, не зная, с чего начать уборку, когда двери распахнулись и на пороге появились Стременова с Иваном.
— Они уже ушли! — воскликнула Зузка, подразумевая гардистов.
Мать Ондры даже не пошевелилась, она словно приросла к порогу и только растерянно смотрела на детей.
— Ушли уже, — отозвался наконец и Ондра.
Мать сделала несколько шагов, молча оглядывая мрачные следы хозяйничанья гардистов.
— Они искали отца, — глухо проговорил Ондра.
— «Искали отца», — машинально повторила за ним мать, тяжело опустилась на стул и, казалось, целиком ушла в свои невеселые мысли.
Зузке очень хотелось хоть как-нибудь ее утешить.
— Не огорчайтесь, тетя Стременова, — сказала девочка. — Мы поможем вам прибрать в комнате. Правда, ребята? — повернулась она к Ивану и Лацо.
Мальчики дружно кивнули головой и принялись за работу. Зузка отряхивала от пыли выброшенную из шкафа одежду, Ондра вешал ее на место, Иван подбирал раскиданные на полу кастрюли и ставил их на полку. Лацо подметал. Вскоре комната приняла свой обычный вид.
Стременова подняла голову, взгляд ее упал на детей, и она чуть заметно улыбнулась.
Ондра, раздувавший огонь в печке, в этот момент оглянулся, перехватил улыбку матери и с явным облегчением подумал: «Ну, теперь все в порядке, мама успокоилась».
Глава XXIII. «Отпустите его!»
К зданию школы подкатили три легковые машины. Из них вышли гардисты в черных мундирах и тотчас скрылись в воротах. Прохожие проводили их глазами и кто с любопытством, кто с удивлением, а кто с гневом покачали головой. И что только на белом свете творится! Даже детям покоя не дают!