А потом, мы просто легли спать. Я уютно пристроилась спиной к его животу, он обнял меня, рука тяжелая и я уснула безмятежно под этой тяжестью. Да, спать с Олегом хорошо. Чуть не проспала. Олегу-то на работу не надо было или не с утра.
— Почему не разбудил? — поглядывая на часы, чистя зубы и натягивая одновременно колготки, спросила Олега, который беспечно готовил завтрак.
— Я думал у тебя будильник стоит. Не стал будить. — он, видя, как я тороплюсь, бросил готовку и сам пошел одеваться.
Обещал же меня отвезти на работу.
— Если я через полчаса не буду на работе, мне хана! Там такой клиент! Он меня сожрет просто. — я чуть ли не скулила, да Олег не виноват, сама прошляпила утро.
Забыла про будильник. Забыла, что клиент наитруднейший по записи. Опоздаю, будет весь сеанс нудить, потом еще отзывов настрочит всюду про то какое я дерьмо, а не психолог.
— А куда? — Олег спросил уже в лифте.
— Тут недалеко, на Мичурина десять, должны успеть. Главное, в лифте не застрять.
Лифт остановился, кто-то вызвал ниже, по ходу движения. Я про себя матюкнулась, сейчас еще всех жильцов собирать будем. Двери открылись.
— Доброе утро. — в лифт зашел Саша.
— Доброе. — Олег пожал ему руку.
На меня напала икота. Не знала, что Саша тут живет. Или он у очередной пассии ночевал.
— Ты воздух набери в лёгкие и не дыши. — по-деловому, посоветовал Саша.
Сделала, как он сказал, а икота не прошла. Вышли гурьбой на улицу. Не успела сообразить, куда идти, а у уха уже отборные маты. То Олег матерится и к машине кинулся колеса пинать.
Саша присвистнул.
— Я накачаю. Сейчас, тут минут десять, потом вмиг тебя до работы домчу. — Олег уже открыл багажник полез за насосом, как его остановил Саша.
— Чего ты накачивать собрался? Ты сюда посмотри. — он, присев на корточки, указал Олегу на дырку в одном колесе, а пробиты были все четыре.
— Да что за хрень! — Олег взбесился.
Колотил машину, скрипел зубами и рычал.
— Пошли сестрица, отвезу тебя на работу. Ты же тут недалеко да? На Мичурина? — Саша приобнял меня и повел к своей машине, даже Олегу слова сказать не дал.
Правда, он был в таком состоянии, к нему лучше не соваться минут двадцать, а у меня этих двадцати минут никак не было.
— Зачем ты это делаешь?! — спросила Сашу, не сдерживая эмоций, как только мы выехали из двора.
— Не понимаю, о чем ты? — на его же лице и мускул не дрогнул.
Ноль эмоций, даже призрения нет.
Глава 7
Александр.
Ушел от Кристины пешком. Снова замерз. Долго ловил машину. Остановился только дедушка, на Ниве. Лет семьдесят ему было на вид, а оказалось, что почти девяносто. Согласился меня подвезти, хотя ему не по пути было.
— От девушки? — спросил он с улыбкой.
— Да. — ответил ему, не мог не ответить, хороший дед, машина смешная.
Хоть и не хотел разговаривать, только отогреться и доехать домой. Он понимающе покачал головой.
— А я вот, бессонницей мучаюсь. Дома одному скучно, вот, катаюсь. Если повезет, подвезу кого, поговорю. У меня пес был, Булька. Старый, умер полгода назад, а я тоже старый. В этом году девяносто будет. Завел бы пса, да сам помру, кому он нужен будет? На улице окажется. А этой железке все равно. — дед стукнул ладонью по приборке.
— Как вас зовут? — две минуты общался с этим стариком, а уже испытывал острое желание знать его имя.
— Владимир Григорьевич, а тебя? — он обрадовался моему интересу, ему и поговорить-то не с кем.
— Сашка я. — представился по-детски, рядом с ним я ребенок и есть.
— Сашка… — он улыбнулся, с грустью повторил мое имя, думая о чем-то своем, далеком, а потом рассказал, о чем вспомнил.
— Друг детства. Так и звали, как тебя. Вы, кстати, чем-то похожи с ним. Ему мяч подарили, мы его гонять пошли во двор. Новый мяч, настоящий. Это сейчас игрушек валом, какие хочешь. А вот тогда, нам мальчишкам ценность была. Тогда-то и узнали, что война. Все было, страх, голод, завод, эвакуация, а главное, смерть. А вот война, она все с тем мячом и с Сашкой в памяти засела. Погиб он. В первый год еще. Я сам-то не москвич, с Ленинграда. — поведал мне старик, не отвлекаясь от дороги.
— И что же вы, один совсем? — жаль его стало, не потому, что война и друг погиб, потому что мотается по ночным дорогам, а поговорить не с кем.