Времена, проведенные в кругу земной элиты, светские рауты и многие другие моменты вспоминались с улыбкой и благодарностью. Благодарностью за опыт, который ей больше не хотелось повторять. Этот период искусственной жизни казался таким бессмысленным. Какие бы кривляния и достижения люди не показывали, это было не нужно ни им самим, ни тем более, Вселенной. Над таким столь бессмысленным шоу всевидящие Высшие силы могли только потешаться. С каким стремлением достичь высот всевластия Вселенной организм направляется на Землю. О…о…о…! И как быстро опускается до гнусности, похоти и жадности. Покажи силу власти и презрение на Земле, и ты обязательно получишь «вознаграждение» от Падших Ангелов. Они помогут тебе испытать все прелести рабства и презрительное существование до исхода дней в своем концлагере. Будут жадными глотками вытягивать энергию жизни, пока ты не станешь прахом, пылью мира.
У Вселенной нет жалости. Вселенная оперирует справедливостью, любовью и наращиванием чистой энергии!
Взаимная любовь — сила, рождающая огромное, чистое эмоциональное поле. Любовь созидательная, а не разрушающая, дает нам внутренние силы.
Глаза искали искренность в толпе таких же глаз. Боясь не пропустить то единственное, свое, настоящую любовь.
«Стоп! Твой путь определен, не нужно искать то, что само тебя найдет. Выдохни и начни созидать. Начни делать то, что доступно сейчас. Отпусти боль и разочарование, не позволяй им завладеть твоим сознанием. Впусти любовь родных! Мечтай! Получай удовольствие от возможности видеть рассвет!»
И снова стало легче дышать. Словно сознание прополоскали в проточной воде…
Книга
Ангел появился, как всегда, в самый необходимы момент. В пространстве Вселенной открылась книга. Толстые шоколадно-коричневые корочки книги были бархатными, Алина не могла прочитать названия, но видела, что написано крупными серебряными буквами. Сам текст располагался на старинных, пожелтевших страницах. Мелкий почерк с каллиграфическими заглавными буквами перемешивался с еще более мелкими то ли формулами, то ли цифрами. Только эти цифры были чуть выше страниц. Словно на книге лежало стекло, а на нем, ровно по строкам, красовались цифровые коды.
— Пиши книгу! Ты — готова, — произнес голос.
— Я не умею этого делать, — подумала Алина, — да и о чем писать я не знаю.
— Вселенной нужна только истина, — продолжил голос.
Пространство Космоса снова открылось. В полной темноте среди столпотворения цифр сидели две девушки. Они сидели, склонив головы над маленьким круглым деревянным столом, на котором лежала книга. Казалось, что им мало света, и они сосредоточенно пытаются вникнуть в каждое слово, мысленно что-то обсуждая. Алина захотела рассмотреть лица девушек. Вдруг одна подняла голову, и Алина увидела себя. Вторая не показывала лицо, а по фигуре и остальным приметам девушка была не знакома Алине.
Каждый день она искала сюжет для книги. Сюжет красивой любви. Начинала писать и, спустя страниц десять, останавливалась и не могла пойти дальше. Брала другой сюжет. И снова страниц десять… и идеи не хотели идти.
Так она мучилась некоторое время, не понимая, о чем и как писать.
Алина была поглощена идеей помогать людям в трудной ситуации. Честнее и справедливее, по ее мнению, было помогать одиноким женщинам с детками. Именно в момент одиночества и беспомощности дети могли избрать не тот путь, который судьба уготовила, а ошибочно выбрать путь Падших Ангелов. Алина, руководствуясь подсказками Вселенной, показывала мир с другой стороны. Открывала возможности переосмысления для девушек и занималась воспитанием справедливости и чести у деток (рассказывая им примеры из жизни разных людей). Вселенная поддерживала это намерение и способствовала духовному развитию.
Однажды к Алине за помощью обратилась девушка с ребенком. Она была в состоянии жуткого отчаяния. Взгляд был пустым, глаза наполнены одиночеством и болью. Казалось, будто ее вообще ничего не интересует вокруг — то ли воля, то ли неволя — читалось в ее глазах. За руку она держала мальчика лет четырех. Тем страшнее было… Вдруг она в порыве отчаяния вообще забудет о ребенке. Алина протянула девушке руку и помогла сесть на диван, малыш, держась за маму, смотрел круглыми глазенками. Он ничего не мог еще понять, но испуг был и в его глазах.