Мальчуган подхватил свою полевую сумку, девочка — потертый рыженький портфель и матерчатый мешочек с галошами. Четко отсалютовали они онемевшему от таких почестей Феде и вышли из дому.
Назавтра, в то же самое время, мальчик и девочка снова пришли. Каждый из них принялся за свое дело. Мальчик колол дрова и таскал воду. Девочка подметала, чистила кастрюли, протирала окна.
Маленький Федя смотрел на деловито хозяйничающих в комнате пионеров широко раскрытыми, почти восторженными глазами. Прощаясь с ними, он не выдержал, спросил:
— А кто вы такие?
— Тимуровцы, — ответил мальчик с красной полоской на рукаве.
Кто такие тимуровцы, Федя не знал. Но слово это запомнил надолго.
Уже провожая гостей, Федя спросил у девочки:
— А можно мне стать тимуровцем?
— Прежде заслужи вот это. — Она слегка прикоснулась двумя пальцами к пионерскому галстуку, надетому прямо на худенькую голую шею. — Тогда и тебя примут.
Заслужи! Хорошо ей говорить «заслужи!» Федя совсем недавно пошел в первый класс. В его глазах пионерский галстук был признаком ученической возмужалости. Как далеко казалось до него стриженому ершистому первокласснику! А стать таким, как эти ребята, хотелось сейчас же, немедленно. И не только Феде, но и его дружку Володьке, сыну учительницы. Но ждать, пока их примут в пионеры, мальчишки не могли.
— Ладно! — решили приятели. — Не берут нас в тимуровцы, а мы сами…
Мальчишки частенько видели на соседнем крыльце маленькую чумазую Наташку. Возвращаясь из детского сада, она подолгу стояла возле крыльца, ожидая мать, работавшую на прядильной фабрике. Потом, пока мать растапливала плиту и выкладывала из сумки принесенные продукты, девчушка бежала с маленьким ведерком к колонке.
Донести воду и не оплескать платье и валенки Наташке никак не удавалось — и ей не раз попадало под горячую руку от усталой матери…
На нее-то и обратили свое внимание самозваные тимуровцы.
Как-то запыхавшаяся, красная Наташка бережно несла свое ведерко к дому. И вдруг к ней подошли двое мальчишек. Один из них, показавшийся Наташке очень большим и сильным, глядя куда-то в сторону, небрежно бросил:
— Дай-ка я понесу.
Наташка, со свойственным девочкам недоверием к мальчишкам, не ждала от этой встречи ничего хорошего. Испуганно загородила она собой ведерко и тоненько пискнула:
— Уйди-и! Тебя не трогают!
Но толстый мальчишка даже не удостоил ее ответом. Оттолкнул он Наташку сильным плечом, поднял ее ведерко и понес.
— Отда-ай! — заплакала девочка. — Отдай ведерко-о!
Мальчишка и не обернулся к ней. Он нес ведерко легко и быстро. Бедная Наташка еле поспевала за ним. Потом второй мальчуган — худенький, очкастый — забежал вперед и сказал товарищу:
— Моя очередь нести.
Толстый мальчишка безропотно отдал ему ведерко и обернулся к плачущей Наташке.
— Чего ревешь? — грубо спросил он. — Не видишь, что ли? Мы помогаем.
Но Наташка не верила в добрые намерения мальчишек. Стоило Феде заговорить с ней, как она заплакала еще громче; заплакала так, что мальчуган еле удержался от соблазна стукнуть реву.
Так и дошли они до знакомого крыльца. Впереди, с ведерком — осторожно шагающий Володя. За ним — насупившийся, почти торжественный Федя. Последней, шаркая растоптанными валенками, бежала плачущая Наташка.
У крыльца Володя поставил ведерко на ступеньку и неприязненно покосился на зареванную девочку.
— Ну что? — презрительно бросил он. — Съели мы твое ведро? Разревелась!
Наташка схватила одной рукой ведерко, другой размазала по щеке слезы и испуганно юркнула за дверь. Глупая Наташка не понимала, какую жертву принесли ради нее мальчишки. Для них легче было пойти в партизаны, улететь на самолете в тыл врага, поймать шпиона, чем помочь девчонке. Но они знали, что тимуровцы помогают слабым.
И мальчишки делали почти невозможное — помогали девочке с тонкими белыми косичками, которую почти ненавидели за то, что она девчонка и ей приходится помогать.
Федя и Володя терпеливо возились с Наташкой: занимали ее, учили всему, что знали сами, даже воспитывали. Старательно сооружали они снежную бабу, катали девочку на салазках так усердно, что порой на поворотах она вылетала в снег. А когда возвращалась с работы сердитая Наташкина мать, мальчишки подхватывали ведерко и взапуски мчались к колонке. А за ними, широко размахивая руками, семенила закутанная в мамкин платок, завязанный на груди крест-накрест с торчащими за спиной острыми концами, маленькая неуклюжая Наташка.
С играми и помощью Наташке дело наладилось быстро, но вот воспитывать девчушку оказалось намного труднее. Федя с Володей общими усилиями приучили ее вытирать нос платком и мыть руки после игры. (Тимуровцы, ходившие к Феде, всегда после работы мыли руки). Зато дальше воспитание Наташки пошло своеобразным путем, не предусмотренным никакими педагогическими правилами и авторитетами. К весне Наташка умела лихо лазить через заборы, свистеть в два пальца, удить окуней, плевать с крыльца до середины мостовой, а если понадобится — так и дать обидчику «под дыхало».