— След ищешь? — подошел он к Феде. — Не ищи. Дальше следов не будет.
— Почему?
— Сазонов не зря задержался здесь. Ни одной тряпочки или бумажки он за собой не оставит.
Федя растерялся. Как же искать людей в этом хаосе скал, камней и зарослей? Куда идти?
Неожиданно взгляд его задержался на зацепившемся за ягель еле приметном комочке вычесанных гребнем русых волос.
— Наташкины волосы! — воскликнул он.
— Покажи.
Прохор Петрович внимательно осмотрел пушистый комочек, бережно вложил его в записную книжку и спрятал в карман. По лицу его скользнула довольная улыбка.
— Где же теперь их искать?
— Найдем, — уверенно сказал Прохор Петрович. — Собаку мы не зря взяли, верно?
Федя промолчал. Не очень-то он надеялся на маленького, похожего на дворняжку Тола.
Едва они скрылись в лесу, как на другом конце полянки раздвинулись густые ветви. Из зелени вышел Сазонов. Он поднялся на высокий камень, прикрывавший костер от ветра, — сверху хорошо просматривалась местность.
Сазонов лежал на камне, пока Прохор Петрович и Федя не вышли к руслу ручья. Лишь убедившись, что они уходят в сторону Семужьей и не смогут нагнать его, он спустился с камня и направился в сторону моря.
После того, как ему удалось узнать, почему оказался в этом пустынном месте саам (да еще и не один!), беспокойство его усилилось.
— Скорее надо кончать все, — повторял он про себя, ускоряя шаг. — Кончать и рвать когти, покамест их не обрубили!
Глава двадцать первая
БОРЬБА
Наташа и Володя не сразу заметили отсутствие Сазонова. Когда и куда он скрылся? Этого они не знали, хотя и догадывались, что его исчезновение связано с таинственными сигналами, встревожившими преступников.
Уход Сазонова почувствовался скоро. Барбос распоясался. Он бесцеремонно подгонял задержанных, покрикивал на них, подкрепляя каждую фразу грязной руганью.
Лесок, приютивший их на ночь, остался позади. Группа спускалась голым, открытым со всех сторон склоном горы. Здесь никто не мог идти за ними незамеченным, и Барбос держался все увереннее, грубее.
В один из приступов ругани он закашлялся. Наташа обернулась к нему и понимающе улыбнулась:
— Плохо дело, Барбос?
— Плохо? — Барбос опешил. Всего ожидал он от Наташи, только не этой плутоватой улыбки и Сочувственного тона.
— Сазонов-то… — Наташа неопределенно махнула рукой назад, — смылся.
— Смылся! — криво усмехнулся Барбос. — Никуда он от меня не денется.
По уверенному тону Барбоса Наташа поняла, что ошиблась. Веревочка, связывающая преступную компанию, была слишком крепка.
— А я и не говорю, что он сбежал, — согласилась Наташа, незаметно меняя тактику. — Хитер Сазонов! Сам удрал, а тебя оставил с нами.
— Не надейся, — по-прежнему уверенно возразил Барбос.
— Эх, ты простота! — доверительно произнесла Наташа. — Он хочет, чтоб ты сгоряча пристукнул нас. А когда вас поймают, Сазонов скажет: «Я не убивал и не хотел убивать. Меня с ними не было». Точно! Так и скажет на суде: «Я говорил Барбосу: не стреляй. Даже за руку схватил его. Тот, кто сидел в кустах, видел это. А ушел я — Барбос их и прикончил».
Наташа заметила, как лицо Барбоса сразу стало напряженным. Она оглянулась на шагавшего в стороне Немого и тихо продолжала:
— А ты не будь дуракам. Обмани Сазонова. Не стреляй нас. — Девушка спокойно выдержала недоверчивый взгляд Барбоса и горячо закончила. — Зачем тебе это надо? Уж лучше получи свои восемь лет за похищение новоселов и незаконное ношение оружия…
— Почему восемь? — не выдержал Барбос. Он никак не мог понять, куда клонит девчонка.
— А сколько же? — наивно спросила Наташа. — Меньше восьми не дадут.
— Шагай, знай! — не выдержал Барбос. — Разговорилась!
— А я шагаю, — кротко ответила Наташа. Помолчала. — Отсидеть восемь лет, даже десять — все же лучше, чем получить пулю в лоб. Лоб-то у тебя один.
Барбос кипел от злости. И в то же время какая-то странная сила удерживала его возле девушки, заставляя слушать ее простодушные и вместе с тем страшные рассуждения. Не выдержав, Барбос разразился такой замысловатой бранью, что даже туповатый Немой оживился и одобрительно чмокнул губами.
— Во! — вырвалось у него. — Во дает!
Наташа не мешала Барбосу изливать свои чувства. Рано или поздно, но должен же он был выдохнуться! А когда Барбос замолк, она все так же простодушно спросила: