— Не верили мне! — ворчал Петька, — забираясь под краешек Фединого одеяла. — Смеялись, когда я сказал вам: со мной не пропадете!..
…Разбудил Володю птичий писк и шорох в кустах. Нехотя приоткрыл он глаза и принялся бездумно рассматривать провисшее полотнище плащ-палатки. Серая пичужка, шурхнув крылышками, села на ближнюю иву. Покачиваясь на тонкой гибкой ветке, она искоса посматривала на Володю круглым черным глазом. И вдруг пичужка, приседая от усердия, тоненько запищала:
— «Спи-ишь! Спи-ишь! Спи-ишь!»
— Нет, не сплю, — ответил ей Володя. — Встаю, птица.
Утро выдалось ясное, холодное. Невысокая трава стала матовой от росы. Крепкие, чуть сморщенные листья березок влажно блестели. В утренней тиши отчетливо звучал бодрый говорок недалекого ручья.
Свежий воздух, полный острых лесных запахов — березового листа, влаги, вереска и чуть-чуть прели, — был приятен. Хотелось вот так лежать, дышать полной грудью и слушать птичий гомон, шелест листвы.
Но Володя недолго поддавался соблазну. Решительно откинув одеяло, он вскочил на ноги:
— Подъем!
Первой высунулась из-под одеяла взлохмаченная голова Наташи. Девушка старательно протерла кулаком сонные глаза и села. Зябко поеживаясь, она натянула на ноги холодные сапоги, схватила приготовленные еще с вечера полотенце, мыльницу и побежала к ручью.
Зато Федя ровно и спокойно всхрапывал, будто спал он не в заполярном лесу, а в серпуховском домике матери.
— Вставай! — Володя потряс округлое крепкое плечо товарища. — Слышишь?
Федя широко раскрыл глаза и четким, совсем не сонным голосом произнес:
— Я не сплю.
Володя слишком хорошо знал друга, чтобы попасться на старую уловку.
— Поднимайся! — произнес он как можно строже. — Наташа уже завтрак готовит.
Но и Федя, в свою очередь, так же хорошо знал уловки Володи. Не впервые слышал он, что «Наташа уже завтрак готовит».
— Встаю, — ответил он и посмотрел на Володю такими ясными глазами, будто давно уже проснулся и не помышлял о сне. — Потянусь только. Минуточку!
— Знаю я твои минутки! — не отступал Володя. — Учен уже. Вставай!
Федя сел в постели и кротко произнес:
— Вот я и встал.
И вдруг он плавно скользнул с головой под одеяло и неожиданно громко захрапел.
— Окатить бы этого барсука! — рассердился Володя. — Воды нет под рукой. Не на ручей же бежать!
Володя осмотрелся. Деловито снял с рогульки угол плащ-палатки, откинул его в сторону. Все так же осторожно отвернул край одеяла с головы Феди, пригнул к спящему густую ветвь и мазнул влажной холодной зеленью по оголенному плечу и лицу товарища. Тот живо вскочил на ноги, взъерошил пятерней короткие волосы и чуть сиповатым со сна баском кротко произнес:
— Ну вот… Видишь? Сам встал. Нечего было и будить меня.
Не вступая в бесполезный спор, Володя обернулся к Петьке. Мальчуган крепко спал, укрывшись с головой краем Фединого одеяла. Он не слышал ни голосов, ни возни возле себя.
— Еще и тебя будить! — рассердился Володя. — Ну нет! С тобой-то попроще, чем с твоим напарником по одеялу.
Он подхватил мальчишку под мышки, поднял его и хотел поставить на ноги. Но Петькины ноги подогнулись, как тряпичные, и мальчишка грузно повис на руках у Володи.
— Вот это да-а! — удивленно протянул Володя. — Этот, пожалуй, самого Федю переспит. — Он тряхнул Петьку и крикнул: — Вставай! Ваську нашли!
Петька раскрыл сонные глаза и невнятно промычал:
— Ладно… заливать… Ваську нашли!
— Товарищ Д’Артаньян! — тряс его Володя. — Королева Франции подарила вам перстень не для того, чтобы вы спали под плащ-палаткой. Кардинал Ришелье, желая погубить королеву, устраивает бал, на котором она должна появиться с бриллиантовыми подвязками, подаренными ей королем. А королева подарила их герцогу Букингемскому. Скачите же, дорогой Д’Артаньян, в Англию, скачите к герцогу за подвязками…
Петька вильнул плечом, стараясь вырваться из крепких рук Володи, и буркнул:
— Дай доспать, сам, небось…
Перебила его Наташа. Она подбежала, запыхавшаяся, взволнованная.
— Вот!.. — Наташа показала мокрый и грязный носовой платок. — В ручье нашла.
Все посерьезнели. Даже Петька проснулся окончательно. Молча взял он у девушки платок. Чувствуя на себе напряженные, ожидающие взгляды окружающих, мальчуган внимательно осмотрел его и веско произнес лишь одно слово:
— Васькин.
Мокрый платок, захватанный мальчишескими руками, внимательно осматривали все по очереди. Будто можно было по платку узнать, что же произошло с Васькой Калабуховым. Первым опомнился Володя.