Долгушин спрятал платок с жемчугом в карман и, не вступай в спор с Васькой, сказал:
— Придется ловить преступников на «куклу».
— На куклу? — переспросила Наташа.
— Именно! — Долгушин увидел удивленное лицо Наташи и скептически сморщенный круглый нос мальчугана и пояснил: — Что такое кукла? Искусственно сделанное подобие человека. А мы сделаем другую куклу — подобие жемчуга. Наберите-ка живенько мелких камушков, гравия…
Наташа и Васька с готовностью бросались выполнять поручение следователя. Они шарили под прибрежными камнями, собирая нанесенный течением крупный гравий.
— Живее, живее! — поторапливал Долгушин своих добровольных помощников.
Он отобрал гравий, насыпал его в кисет.
— Вот вам и «кукла»! — весело сказал Долгушин. — А теперь мы бросим ее на прежнее место.
Он взмахнул рукой и плавным движением забросил наполненный мелкими камушками тяжелый кисет точно между двумя белыми валунами.
— Пошли в погост. Живо!
Обратно вернулись не все. Прохора Петровича и Федю Долгушин оставил в засаде у реки — на случай, если Сазонову удалось или удастся пронюхать, что кисет брошен в воду. Впрочем, это было совершенно невероятно. Знал бы хищник, что кисет лежит в реке, не было б тут ни кисета, ни Сазонова…
Глава тридцать шестая
ПЕСТРУШКА СВИСТНУЛА ДВАЖДЫ
В погосте Долгушин провел своих помощников в пустое еще правление колхоза и попросил их оттуда не выходить. Старого Каллуста он отправил за Суфриным и задержанными, а сам вернулся в комнату хорового кружка и сел писать заключение.
Суфрин ввел преступников. Барбос с Немым стояли, ожидая, когда следователь обратится к ним. Но Долгушин лишь коротко взглянул на них и продолжал писать, изредка листая протоколы допросов.
Лица задержанных оставались по-прежнему безразличными, будто не их участь решалась сейчас в этой просторной комнате.
Следователь поставил точку и обратился к Барбосу и Немому:
— Признаете себя виновными в организованном хищении семги в запретном для лова государственном заповеднике, в незаконном хранении оружия и насильственном уводе группы молодежи с целью шантажа и оклеветания?
— Было, — тяжело обронил Барбос.
— Прочтите, — Долгушин придвинул к нему заключение, — и подпишите здесь: с заключением согласен.
Барбос долго, беззвучно шевеля губами, читал заключение. Осторожно взял он большой короткопалой рукой поданную следователем авторучку и старательно вывел свою фамилию.
Немой продолжал стоять все с тем же безучастным видом.
— А вы? — спросил его Долгушин.
— А чего я? — глухо произнес Немой. — Оружие это я и в руках не держал.
— У вас при задержании отобрали наган, — сказал следователь. — Вы знали, что товарищ ваш хранил пистолет; видели, как он угрожал им людям.
— Не видел! — отрывисто бросил Немой и тупо уставился в пол. — Не видел я ничего и не знаю…
— Не видели? — переспросил Долгушин. — Что ж! Вам предоставляется право оговорить свое несогласие с одним из пунктов обвинения. Остальные два пункта — хищение семги и задержание людей — вы, надеюсь, признаете?
— Не буду подписывать… — уперся Немой. — Не знаю я ничего.
— Ваше дело, — холодно ответил следователь, подавляя растущее в нем беспокойство. Тупое упорство Немого срывало его план разоблачения хищников. — В таком случае я буду вынужден отправить вас в район под стражей.
— Дело ваше, — вздохнул Немой, по-прежнему избегая встречаться взглядом со следователем. — Только не знаю я ничего.
— А вас… — Долгушин обратился к Барбосу, — поскольку вы признали свою вину, я считаю возможным не брать под стражу, а ограничиться подпиской о невыезде и явкой в милицию по первому требованию.
У Барбоса перехватило дыхание. Такой удачи он никак не ожидал. Только бы вырваться из-под стражи!
— Куда я денусь? — Он с трудом выжимал из себя каждое слово, стараясь не выдать бушующую в нем радость. — В поселке у меня барахлишко кой-какое. Пригодится еще. А потом… тундра для нас… вроде мешка. А завязку от него Советская власть держит. Крепко держит. Не выскочишь.
Заполняя бланк подписки о невыезде, Долгушин украдкой перехватил растерянный взгляд Немого, брошенный в сторону Барбоса. Сам же Барбос держался внешне равнодушно ко всему, что с ним происходило.
Долгушин протянул ему подписку о невыезде:
— Подпишите.
Барбос прочитал поданный документ и по-прежнему старательно вывел свою корявую подпись.