Я попросил у него кусочек «земляной шкурки», предлагая в обмен свой охотничий нож, Но он замотал головой.
— Зачем обмен? Бери, коль она тебе нравится. Я найду себе еще, однако.
Я поблагодарил охотника и взял у него неизвестный минерал, чтобы позднее заняться его изучением. Но несколько дней спустя с нашим отрядом случилось несчастье. При переправе через 'бурную реку затонула лодка, в которой находились мои коллекции. Спасти их не удалось.
С тех пор прошло несколько лет. Я уж и забыл о «земляной шкурке», как вдруг снова встретился с нею в… Москве.
— В Москве?!
— Да, в Москве. Как-то я пошел в минералогический музей Академии наук и там на стене, под стеклом, увидел свою старую знакомую. Огромный кусок светлосерой оберточной бумаги, с характерным зеленоватым налетом — на поверхности, висел между двух витрин с минералами. Я обратился к сотруднику музея, и он рассказал мне, что это минерал куммингтонит, точнее, его разновидность, даннеморит, доставленный из Приморского края.
Долго я стоял в огромном зале столичного музея и смотрел на тщательно заделанный под стекло образец куммингтонита. А перед моими глазами вставала суровая дальневосточная тайга, старик-охотник, сидящий у костра, и его промасленная «земляная шкурка»…
Андрей Иванович закончил свой рассказ и некоторое время молчал, очевидно вспоминал далекий Приморский край или не менее далекую Москву. Молчание нарушил Петр Ильич: — Куммингтонит?.. Я что-то не знаю такого минерала.
— Это силикат из группы амфиболов5, — коротко ответил Андрей Иванович и, поймав недоуменный взгляд Саши, добавил: — Той самой группы минералов, к которой принадлежит обыкновенная роговая обманка. Знаешь ты такой минерал.?, — Роговую обманку я знаю, — живо отозвался Саша. — Петр Ильич мне ее показывал.
— Ну, вот и чудесно. А теперь, друзья, пора подниматься.
Часом позже они снова двигались по тайге. Обрат-ный путь был легче. Андрей Иванович уверенно вел отряд по старым следам, быстро и безошибочно отыc скивая свои затесы на деревьях. Рюкзаки заметно полегчали. Самые большие завалы были расчищены. Да и сама тайга была уже не такой враждебной и угрюмой, какой она показалась, когда они впервые выбрались из самолета.
Но вот и «мраморный» овраг. Знакомый старый кедр тихо шелестел на ветру хвоей, словно приветствуя отважных путешественников и радуясь благополучному возвращению их со страшной реки Злых Духов.
Саша сбросил рюкзак. Ему не терпелось увидеть вчерашнее обнажение. Он подошел к оврагу и с волнением раздвинул заросли пихтача. Нежно-розовый камень все так же сиял под лучами утреннего солнца.
— Андрей Иванович, можно мне спуститься вниз, посмотреть его поближе? — обратился он к подошедшему геологу.
— Подожди, сейчас мы все туда спустимся и пройдем немного вверх по оврагу. Я хочу поискать там вот это, — он вынул из кармана небольшой полуокатанный камень и подал его Саше. Камень был окрашен в густой фиолетово-синий цвет.
К ним подошел Петр Ильич: — Что это? Лазурит?
— Да, я нашел его вчера в тальвеге6 оврага. Он несомненно приурочен к нашим мраморам. Но в этом обнажении ничего подобного не видно. Должно быть, он принесен откуда-то сверху. Попробуем поискать его выходы…
Саша стал торопливо надевать рюкзак. Андрей Иванович остановил его движением руки: — Нет, рюкзаки мы оставим здесь. Но кому-то из-нас придется побыть около них, Саша обернулся к Валерию:
— Валерка, оставайся ты. А я как— нибудь в другой раз, У тебя ведь сапоги жмут. А?..
Валерий пожал плечами: — Вообще-то я бы лучше пошел. Но уж если ты так хочешь…
Андрей Иванович чуть заметно улыбнулся: — Ну вот и хорошо. Значит,, остается Валерий. Да мы долго не задержимся. В случае чего, стреляй.
Вскоре они двигались вверх по оврагу. Тальвег его был сухим и почти совершенно свободным от зарослей. Но громадные глыбы мрамора, то и дело преграждавшие путь, сильно затрудняли движение. Андрей Иванович тщательно осматривал каждую глыбу, а некоторые из них даже раскалывал молотком. Изредка ему попадались маленькие синие камешки. Но ни в самих глыбах, ни в обнажениях мрамора, часто встречающихся по левому склону оврага, лазурита не было.
Так прошли они километра три. Андрей Иванович посмотрел на часы: — Придется возвращаться. До самолета далеко, а времени уже много…
Но не успел он закончить фразы, как Саша, идя впереди, увидел под ногами большой обломок мрамора, один бок которого был словно выкрашен фиолетово-синей краской. Саша поднял его с земли. Бело-розовый камень был будто специально оторочен тонкой короч-кой лазурита.
— Андрей Иванович! Идите сюда скорее. Андрей Иванович подошел к Саше, бережно взял у него кусок породы и, положив его на ладонь, воскликнул: — Какая прелесть! Петя, посмотрите, пожалуйста. Это же музейный образец.
Камень был действительно красив. Синева лазурита славно подчеркивала мягкий бледно-розовый цвет полупрозрачного мрамора, подобно тому, как темно-синий воротничок на платье девушки подчеркивает нежную белизну тонкой девичьей шеи.
— Теперь он от нас не уйдет! — воскликнул Андрей Иванович. — Обломок совершенно свежий. Он не мог быть перенесенным на большое расстояние.
Они снова двинулись вперед и вскоре действительно увидели обнажение мрамора, в нижней части которого, метрах в полуторах над тальвегом оврага, темнели крупные гнезда густо-синего лазурита.
Андрей Иванович подошел к одному из них.
— Вот он, лазоревый камень! Извечная мечта всех владык! — проговорил он почти торжественным голосом, отбивая кусок темно-синей породы.
Саша тоже попытался отбить себе образец. Словно синие искорки, полетели из— под его молотка мелкие обломки лазурита. Наконец ему удалось выбить довольно хороший ровный обломок. Он взял его в руки и начал с интересом рассматривать. Крохотные золотистые точечки поблескивали на темно-синей поверхности камня, напоминая далекие мерцающие звезды, только что загоревшиеся в глубокой синеве вечернего неба.
Андрей Иванович также залюбовался этими сверкающими искорками.
— Вот такой же точно лазурит, — проговорил он задумчиво, — тоже с золотистыми блесточками пирита добывался в знаменитых копях Бадахшана. Более семидесяти веков известен он человечеству. Десятки всевозможных легенд были сложены об этом замечательном синем камне. В былые времена он ценился на вес золота. Тысячи смельчаков отправлялись на его поиски в неприступные горы, и многие из них нашли себе могилу среди сверкающих мраморных скал. И все это делалось только ради того, чтобы богатые вельможи могли наслаждаться его красотой в роскошных дворцах, к которым и близко не подпускались безвестные герои, на своих плечах выносившие огромные глыбы лазоревого камня, чтобы искусные мастера превратили его в прекрасные вазы, статуэтки и другие предметы роскоши.
— Но почему он так дорого ценился? — спросил Саша. — Только за свой синий цвет?
— В необработанном виде этот камень действительно не производит сильного впечатления, такого, например, как наш мрамор. Но изделия из него, которые мне посчастливилось повидать в залах ленинградского Эрмитажа, изумительны. Особенно хорош лазурит с такими вот включениями пирита.
— Это что, тоже порода, состоящая из кальцита? — снова спросил Саша.
— Нет! Это совсем другой минерал. Лазурит — сложный алюмосиликат натрия и кальция с небольшим содержанием серы, причем сера-то и придает ему этот замечательный синий цвет. Образовался он так же, как и мрамор, за счет изменения известняков. Недаром они встречаются вместе. Но изменения эти были более глу— бокими. Огненно-жидкая магма действовала на них не только своим теплом, но и различными газами, в частности, газообразными сернистыми соединениями, проникавшими в известняки из магматического очага не вступавшими в реакцию с кальцитом. За счет этих сернистых соединений и образовались включения пирита, или серного колчедана.