В карьере знают, что Кубышкин не любит говорить намеками, а всегда выкладывает правду и сам старается быть чистым перед своей рабочей совестью. В конторе висит доска лучших производственников карьера, где ежедневно проставляется результат работы каждого. На ней постоянно можно видеть и фамилию Алексея Кубышкина, выполняющего норму выработки на 135 – 140 процентов.
В конторке становится шумно: собираются рабочие первой смены.
И вот рабочий день начинается. Сердито, словно жалуясь на крепость камня, жужжат перфораторы, вгрызаясь в твердый гранит. Бурильщики теперь до самого перерыва не выпустят из рук бурильных молотков. Никаких остановок, никаких перекуров – таков неписаный закон их звена.
Одиннадцать лет Кубышкин чувствует в своих руках упругое дрожание перфоратора, неподатливость и сопротивление гранита. Не каждому по плечу такое единоборство. Бывает, что пасует человек перед камнем, отступает. Проработает какой-нибудь новичок месяца два, а потом, глядишь – уже обходной листок заполняет. Но Кубышкин привык к борьбе. Он знает, что настоящее в жизни легко не дается.
…В двенадцать раздается вой предупреждающей сирены. Это значит, что сейчас недалеко отсюда будут произведены взрывы пробуренных скважин.
Кубышкин выключает перфоратор и кивает товарищам: надо уходить в укрытие.
Через несколько минут воздух содрогается от мощных взрывов гранитных пластов. Столбы пыли и дыма поднимаются кверху. Красивое зрелище! Кубышкин видит его почти ежедневно. Но всегда – с удовольствием. Ведь это не взрывы бомб, не страшные шквалы войны. Нет! Это мирные взрывы, и чем больше их будет, тем крепче станет страна, тем спокойнее будут спать дети… Им теперь бояться нечего.
И вот он идет домой. Конечно, немного устал, но это приятная усталость хорошо потрудившегося человека. Вот и дом его под номером тринадцать. Число несчастливое, – говорит кое-кто. Но Алексей не верит в приметы.
Семья у Кубышкиных немалая – семь человек. Большой, просторный дом Алексею Афанасьевичу помог построить завод. Ему привезли гранитные блоки, смонтировали их, выделили нужные пиломатериалы. Не хватило у Кубышкина денег – завод дал ссуду.
Едва Алексей Афанасьевич заходит в дом, его шумно окружают дети: четырехлетняя черноглазая Оля, шестилетний крепыш Коля и спокойная рассудительная восьмилетняя Танюша.
– Дайте мне хоть умыться, стрижи! – весело смеется Алексей, ласково отстраняя их.
Он умывается, а потом со всей ватагой направляется на кухню, где около раскаленной плиты хлопочет жена.
– Ну, что у нас имеется на сегодняшний день? Пельмени? Неплохо!..
После обеда опять все собираются в большой комнате. И тут начинается «вечер вопросов и ответов»: количество детских «почему?» и «зачем?» поистине неисчерпаемо.
Из школы возвращаются еще двое: шестиклассник Шура и десятилетняя Ира – третьеклассница. Оба учатся в школе с продленным днем.
За окном быстро, по-зимнему густеют сумерки. В квартире тепло и уютно. Задумавшись, сидит у телевизора Кубышкин…
А в воскресные дни Алексей Афанасьевич не любит оставаться в домашних стенах. С детских лет заполнила его душу любовь к природе, и никакие жизненные бури не смогли погасить в его сердце этой любви. Во всякое время года русский лес не теряет для него своей прелести и красоты.
Любит Алексей побродить по лесу и поздней осенью, когда с тихим шелестом падают пожелтевшие листья, когда над поредевшим лесом с прощальным курлыканьем пролетают журавли, и в лесу наступает грустная тишина.
Мила ему и весна с ее яркостью и свежестью красок, с многоголосым щебетаньем вернувшихся на родину птиц, с бодростью ветерка, пробегающего по зеленой листве с такой упругой силой, точно он дует в паруса, с изумительной синевой майского неба. Забредет Алексей воскресным днем на лесную лужайку, запрокинет голову, глянет в эту синеву – и покажется ему на миг, что не в небо глядит, а в опрокинутый над головой огромный синий безбрежный океан…
А в ясное зимнее воскресенье попробуй удержи Алексея дома! Снимет он с гвоздя ружье, наденет лыжи – и пошел между соснами, прислушиваясь к скрипению снега да к чуткой тишине леса. Или возьмет удочку, пойдет на озеро и сядет возле лунки в трепетном ожидании счастливой минуты, когда леса чуть дрогнет и этак косо, косо пойдет в сторону…
20 лет спустя
Морозным белесоватым утром в ноябре 1963 года Алексей Кубышкин, как всегда, пришел в забой и, взвалив на плечи тяжелый бур, коротко бросил друзьям по бригаде:
– Пошли, ребята. Время.
Тут он взглянул на лица бурильщиков и остановился, озадаченный:
– Что вы так на меня смотрите, будто я только что из космоса вернулся?
– А ты вчерашние «Известия» читал? – вопросом на вопрос ответил Петр Комаров.