— Расстреляю! Говори, где помещается штаб партизан! Кто такой Бессонный? Где его найти?
Алексей молчал.
За столом, под портретом Гитлера, сидел еще один офицер, приземистый, тучный, словно туго набитый куль. Сузив косо поставленные глаза, он молчал и внимательно наблюдал за ходом допроса.
В комнате было жарко. Сквозь мутные окна просачивался неяркий свет дворовых тюремных фонарей.
Рыжий офицер опять повторил свои вопросы и расстегнул ворот кителя.
Алексей угрюмо бросил:
— Не знаю.
Тогда рыжий неторопливо закурил сигарету и, выпуская дым сквозь подстриженные усы, стал пристально разглядывать усталое, изможденное лицо Алексея.
— Будешь говорить? — спросил он вновь и, не дождавшись ответа, подошел вплотную.
Алексей смотрел ему в глаза, не мигая. И этот взгляд вывел гестаповца из себя. Наливаясь кровью, он по-бычьему поводил мутными белками.
Скупая улыбка заиграла на сухих, потрескавшихся губах Алексея.
— Проучите его! — приказал сидевший за столом офицер.
Рыжий взял со стола плетку и со всего размаха полоснул Алексея по лицу. Потом, отшвырнув плетку, стал бить его каким-то металлическим предметом по голове. Алексей упал на пол и потерял сознание.
Когда он очнулся, на него лили холодную воду. Офицеров в комнате не было.
Алексей с трудом поднялся и, покачиваясь, медленно пошел к выходу. Жар волнами подкатывал к сердцу. Голова казалась непомерно тяжелой, раны болели, кровь заливала глаза. В дверях, позвякивая связкой ключей, стоял пожилой тюремщик.
— Быстрее! — пробурчал он и толкнул Алексея в спину.
Ноги подгибались и дрожали. Вот поворот налево, а там комната другого следователя, опять побои...
Тюремщик снова толкнул Алексея, и поворот миновали. Прошли несколько шагов. «Куда он меня ведет?»— подумал Алексей.
По тюремному коридору быстро шел человек в форме гауптштурмфюрера СС. Тюремщик прижал Алексея к стене, давая дорогу офицеру. В это же время навстречу вышел Пьетро Кох. Он козырнул гауптштурмфюреру и заговорил с ним по-дружески.
— Почему вы у нас? Ведь вы, кажется, на Виа Тассо?
— А мне понравилась ваша тюрьма, — с улыбкой ответил гауптштурмфюрер, — я действую на два фронта.
— Что же, поздравляю... Приехали на допрос?
— Да, надо кое-кем заняться. — Эсэсовец козырнул и пошел дальше.
Кох напряженно смотрел вслед щеголеватому эсэсовцу. Но тот, непринужденно помахивая стеком шел не оборачиваясь. Тюремщик повел Алексея дальше. Кох тихонько прищелкнул языком и зашагал, стуча каблуками.
Тюремщик ввел Алексея в какую-то комнату. Следом вошел и гауптштурмфюрер СС. Он испытующе посмотрел на Кубышкина.
— Идите, — приказал тюремщику эсэсовец и плотно закрыл за ним дверь. Потом не спеша подошел к Алексею и, оглядев его с ног до головы, стал боком.
«Ну, сейчас начнет бить», — подумал Алексей в то время, как офицер стягивал перчатки.
А тот вынул портсигар, протянул:
— Битте...
Алексей не верил своим ушам. Немец предлагал сигарету! Это что-то новое...
— Здравствуйте, — вдруг заговорил гауптштурмфюрер по-русски. — Садитесь, как надо поговорить.
Алексей смотрел на него не мигая.
— Садитесь, — повторил тот и продолжал тихо: — Вам привет от Бессонного, с виллы Тай.
Эсэсовец поднес зажженную зажигалку, Алексей прикурил, затянулся. «Провокация? — лихорадочно думал он. — Ну, это у тебя не выйдет...»
— Вы не верите мне... Это понятно, — продолжал офицер. — Но знайте, что я и этот тюремщик ваши друзья. Не показывайте виду. Я чех, но для вас я немец. Ясно? Я тоже коммунист.
Алексей внимательно слушал его и думал: «Неужели в тюрьме могут быть друзья?» Закружилась голова, он покачнулся. Откуда ему было знать, что этот смелый человек по воле партии надел ненавистный ему эсэсовский мундир, служит в гестапо. Чех по национальности, он отлично владел немецким языком и умел вести себя так, что ни одна фашистская ищейка не могла ничего заподозрить...
Время от времени гауптштурмфюрер СС и тюремщик Сперри приходили к врачу — профессору Оскару ди Фонце, у обоих «болели зубы», оба нуждались в лечении. Оскар ди Фонце работал в подпольном редакции газеты «Унита» и организовывал необходимые для партии связи. В зубоврачебном кабинете «больные» рассказывали обо всем, что узнавали о работе гестапо.
Чех напоил Алексея водой, дал десять сигарет и на прощание сказал:
— Мы будем следить за вами, поможем бежать. Но пока нужно молчать.